ИСКОВЕРКАННЫЙ МИР

   - Я боялся себе признаться в этой догадке! - сокрушенно заметил Дмитрий. - Действительно, в краске присутствует некая добавочная чужеродная субстанция. Конечно же, это кровь!
   - Так вот! Когда семь картин должны были быть закончены, служители Ордена должны были совершить некий обряд, принеся в жертву троих чистых душой бедолаг, и врата ада тогда разверзлись бы, и дьявол явился бы на землю. Но в последний момент Ладжози чудесным образом исчез из темницы, прихватив с собой одну из картин... Вот так-то! - Уолтер с хлопком закрыл блокнот, бросил его на стол и, радостно потерев руки, достал сигару.
   - Красивая легенда, - кивнула Элизабет. - Но, я надеюсь, вы, просвещенные люди двадцатого столетия, не принимаете ее за истину? На мой взгляд, вас, Дмитрий, как человека свойственного русским романтического склада, просто-напросто попытались облапошить и бесплатно заполучить драгоценную картину. Мою, между прочим.
   - Может быть, вас подвергли гипнозу? - предположил Уолтер.
   Дмитрий поднялся из-за стола.
   - Пойдемте со мной, - бросил он остальным. - Я знаю, как всё проверить.
   Они поднялись в мансарду и подошли к картине. Дмитрий взял со столика скальпель и, помедлив, решительно погрузил его в полотно. Закрыв глаза, он отдернул руку. Мелькнула мысль, что его скудного жалования не хватит, чтобы расплатиться за этот безумный шаг. Он открыл глаза. Картина была цела и невредима.
   - Она неуязвима, - прошептал Уолтер. Сигара выпала из уголка его рта. - Постойте, в моем блокноте было еще кое-что, я не дочитал...
   Он поспешил вниз, а Элизабет и Дмитрий продолжали молча, как завороженные, смотреть на полотно.
   Уолтер вернулся. Лихорадочно порывшись в своих записках, он сообщил:
   - Вот. В пятнадцатом веке главой "Ордена Дракона" в Румынии был граф... Граф Влада! - выкрикнул он, - по прозвищу "Дракул"... А "Дракул" по-румынски - "дракон".
   - Влада... То есть, Дракул - мой предок? - Элизабет выглядела неприятно удивленной. - Пойдемте-ка отсюда, - предложила она. - Я что-то неуютно себя чувствую рядом с этим холстом. Лучше бы мы его и не находили.
   В гостиной Уолтер заметил:
   - Подробности о ваших предках может знать Мирча.
   - Мирча! - позвала Элизабет. Но тот словно сквозь землю провалился.
   Глянув в окно, Дмитрий, в свете догорающего заката, увидел Мирчу, скачущего на лошади прочь от замка.
   - Вот он!
   - Это моя лошадь! - возмущенно воскликнул Уолтер. - Все ясно! Он шпионил за нами! Где мой карабин?!
   Сдернув со стены гостиной ружье, он долго целился в уменьшающуюся фигурку всадника.
   - Нет, уже не достать... - он топнул от досады и опустил ствол.
   - Да, он шпионил за нами, - согласился Дмитрий. - Теперь понятно, откуда Перуцци узнал, что вы хотите увезти картину.
   - Выходит, он знает английский! А я-то мучился с этим проклятым румынским произношением...
   - Это очевидно, - кивнула Элизабет. - Завтра же следует отправляться домой. Прочь из этой ужасной страны!
   - Завтра? - криво усмехнувшись, переспросил Уолтер. - Не уверен, что нас отпустят так просто. Думаю, надо готовиться к осаде. Приближается ночь. Возможно, скоро они придут...
   Уолтер и Элизабет торопливо собирали вещи. Внезапно погас свет. Элизабет, зажигая свечу, выругалась:
   - Проклятая страна!
   - Что-то мне это не нравится, - тихо сказал Уолтер Дмитрию и, взяв со стола карабин, добавил. - Пойду вниз, проверю, как там наши запоры.
   Но не успел он сделать и шаг, как снизу раздался грохот выстрелов и крики.
   - Они здесь! - рявкнул Уолтер и, выскочив на площадку, сделал несколько выстрелов, скорее для устрашения, нежели надеясь попасть в кого-то из тех, кто пытался взломать парадную дверь. Затем, присев к пулемету, крикнул: - Дмитрий! Позаботьтесь об Элизабет! Быстрее в мансарду, пока они не ворвались! Там есть выход на пожарную лестницу!
   - А вы?! - крикнул Дмитрий.
   - Я поднимусь позже! Сверните картину!
   Дмитрий схватил Элизабет за руку, и они, пробежав мимо Уолтера, устремились вверх по лестнице. Позади них раздался треск пулемета. Оказавшись в мансарде, Дмитрий распорядился:
   - Займитесь картиной. Выньте из рамы и сверните. Сворачивать следует рисунком наружу.
   - А вы?
   - Я помогу Уолтеру. Но вы должны оставаться тут.
   - Ни за что!
   - Но вы безоружны!
   - Мужчины! - презрительно воскликнула Элизабет, достала из-за корсажа припрятанный перочинный ножик и бросилась к двери. - Занимайтесь картиной сами!
   - Это безумие! - кинулся за ней Дмитрий.
   Но в этот миг треск пулемета смолк, а еще через несколько мгновений в мансарду ворвался Уолтер.
   - Все! - закричал он, запираясь. - Они прорвались. Тащите сюда все, что потяжелей!
   Едва они успели забаррикадировать дверь, как нападавшие принялись бить снаружи чем-то тяжелым.
   - За мной! - скомандовал Уолтер и бросился в дальний угол мансарды к дверце в половину человеческого роста. Повозившись с засовом, он распахнул ее.
   - Проклятие! - выругался он. И неудивительно. В свете огней факелов, окружавших замок, по пожарной лестнице уже лезли враги.
   Он торопливо захлопнул дверцу и задвинул засов. Они растерянно переглянулись. Путь к отступлению был отрезан.
   - Мы в ловушке, - констатировал Уолтер.
   Внезапно Дмитрий увидел, что прислоненная к стене картина начала излучать магический золотистый свет. Чувствуя непреодолимое влечение, он подошел к ней вплотную. Ощущение реальности вновь, как и в кабинете Перуцци, оставило его... На картине не было портрета гневного рыцаря! Вместо этого поверхность ее искрилась ровной золотистой гладью. Дмитрий дотронулся до неё рукой. И рука, словно в жидкость, провалилась внутрь. По полотну разошлись маслянистые круги.
   - Сюда! - окликнул Дмитрий остальных. - Это выход!
   - Это?! - воскликнула Элизабет озадаченно и тоже сунула свою руку в картину. - Этого вообще не может быть!
   - Не время искать рациональное объяснения тому, что нам неведомо, - хладнокровно изрек Уолтер. - Быстрее туда! Это единственный шанс на спасение.

   - Тогда я - первая, - заявила Элизабет и шагнула в картину. За ней последовал Дмитрий.
   Вот рука его осталась без кисти. Вот тело без руки. А вот и тело исчезло, и осталось только сознание. А потом исчезло и сознание, оставив только воспоминание о каких-то красочных феерических и калейдоскопичных зеркалах, сменяющих друг друга...
   Возвращение чувств было резким и внезапным. Дмитрий приземлился на ноги, но не удержался и упал на гладкий холодный пол. Испуганно озираясь, он обнаружил рядом поднимающуюся Элизабет. Они оказались в мрачном, освещенном факелами подземелье, стены и потолок которого были расписаны фресками в стиле Босха, а по углам расставлены какие-то непонятные приспособления. Созерцание прервал Уолтер, мешком упавший откуда-то сверху.
   - Где мы? - лишь тогда опомнившись, испуганно прошептала Элизабет.
   Бряцая кандалами и жестикулируя, к ним из тени вышел заросший волосами человек и, всплеснув руками, воскликнул: "Quod erat Demonstrandum!"
   - "Что и требовалось доказать", - перевел пришедший в себя быстрее остальных Уолтер.
   Узник продолжал что-то быстро говорить и активно жестикулировать.
   - Это итальянский, - сообщил Уолтер. - Он просит, чтобы мы освободили его.
   - Кто он такой? - спросил Дмитрий.
   - Я, кажется, догадалась! - воскликнула Элизабет. - Наверное, это тот самый художник.
   - Помилуйте! - возмущенно возразил Уолтер. - Откуда ему взяться в двадцатом веке?
   - Или это мы - в шестнадцатом? - неуверенно предположил Дмитрий.
   - От Рождества Христова! - бодро заявил бородатый узник по-английски, но с сильным акцентом. - Я узнал ваш язык. Вы - англосаксонские варвары. Хотя... - Он остановил пристальный взгляд на Элизабет.
   Та, смутившись, старательно оправила платье.
   - Я не знал женщин тридцать три года, три месяца и три дня, - заявил узник. - Освободите же меня скорее от оков!
   - Не надо! - пискнула Элизабет. - Я чувствую: он опасен!
   - Нет-нет, - уверил художник, - законы галантности не позволят мне учинить насилия. - Затем, обернувшись к мужчинам, потребовал, - Да скорее же! В любую минуту тут могут появиться люди Перуцци.
   - И тут?! - возмутился Уолтер. - Стоило ли бежать?
   - Я могу вывести вас отсюда. Так вы поможете мне или нет?!
   - Что нужно делать? - поспешно согласился Уолтер.
   - Возьмите инструменты, - художник кивнул на орудия пыток.
   Уолтер и Дмитрий, прислушиваясь к командам художника, выбрали подходящие предметы и начали расковывать его. Придя к выводу, что они делают все правильно, он тут же вновь переключил свое внимание Элизабет:
   - Позвольте представиться, - узник чувственно посмотрел на нее, - барон Фабио Да Ладжози.
   - Я так и знала, что вы - Ладжози, - любезно ответила Элизабет.
   - Вам знакомо мое имя?! - пораженно посмотрел на нее художник.
   - Еще бы, - кокетливо кивнула она и, сделав книксен, представилась сама:
   - Графиня Влада.
   - Элизабет! - даже приостановил работу Уолтер, - тебя же всегда смешил этот нелепый титул!
   - Всему свое время, - холодно отозвалась та.
   - Удивительно! - продолжал поражаться Ладжози. - Насколько я знаю, Перуцци сделал все для того, чтобы мое имя не осталось в скрижалях истории.
   - В скрижалях и не осталось, - подтвердил Уолтер. - Известно только, что вы отсюда удачно бежали.
   - Это хорошо! - обрадовался Ладжози. - Значит, все идет по плану. Все вышло так, как я и задумал! Тридцать три года я ждал этого часа, рисуя все эти мерзости!..
   Дмитрий внимательно оглядел подземелье и только сейчас заметил на стенах те самые картины, которые показывал ему Перуцци. Элизабет, проследив за взглядом Дмитрия, открыла от удивления рот.
   - Силой своего искусства я заложил в последнюю картину особое свойство, - продолжил Фабио. - Через нее сюда должны были проникнуть трое, имеющие чистые сердца и благие помыслы.
   - Почему именно трое? - пробормотал Уолтер, возясь с кандалами.
   - Ну-у, - протянул Фабио. - Один должен держать замок цепи, другой - бить по нему, а третий... третья, - поправился он, - призвана освободить из заточения мой пылкий дух.
   - Не дождешься, - пробубнил Уолтер, словно бы сам себе.
   - А дальше? - Элизабет обернулась к Фабио. - Что с нами будет дальше?
   - Вернетесь в свое время, - заверил ее Ладжози и добавил, пристально глядя ей в глаза. - Если конечно захотите.
   - Захотим, захотим... - продолжал разговаривать сам с собой Уолтер.
   - А каким образом мы вернемся? - спросил Дмитрий.
   - Через эту же картину, - пояснил Фабио. - Но есть одно условие: её нужно доставить и спрятать туда, где она была найдена в ваше время.
   - В Румынии, - подсказала Элизабет. - Картина была найдена в Румынии.
   Ладжози непонимающе посмотрел на нее:
   - Не знаю такой земли.
   Уолтер нахмурился, припоминая названия из старинных географических карт.
   - Валашское княжество, - пояснил он.
   - Далеко… - покачал головой Фабио. - Очень далеко!
   Его задумчивость прервал звук падающих на пол оков.
   - А почему бы нам прямо сейчас не вернуться в свой мир, - спросил Уолтер. - если это так просто?
   - Если картину не спрятать там, где она была найдена, история мира будет развиваться несколько иначе. Появится новая реальность. А два разных мира в одном месте Господь не потерпит. Произойдет грандиозный взрыв, и вселенная исчезнет...
   - Хорошенькую перспективу вы нам нарисовали, - невесело заметил Уолтер, но тут же приободрился. - А почему бы, дружок мой милый, не сделать так: мы возвращаемся домой, а вы тащите картину в нужное место.
   - Один? - переспросил Фабио, глянув на Элизабет.
   - Мы не должны рисковать, - вмешался Дмитрий. - А вдруг он не сможет? Исчезнет мир, и мы вместе с ним. Мы должны помочь Фабио.
   - К сожалению, похоже, вы правы, - согласился Уолтер. - Тогда - вперед! Прочь из этой дыры! - он рванулся было, но Ладжози остановил его:
   - Одну минуту, сеньор! - Фабио снял картину с мольберта, свернул ее и уложил в сумку с кистями и красками. - Без нее у Перуцци ничего не получится! Впрочем, и у нас тоже…
   Вместе они бросились по лестнице вверх. Массивная дверь темницы, естественно, была заперта. Уолтер, бормоча проклятия, приставил к замочной скважине карабин. Передергивая затвор, он сделал несколько выстрелов. Фабио в испуге заткнул уши. Когда дверь под натиском Дмитрия и Уолтера тяжело, с гулким скрипом, открылась, Ладжози с величайшим интересом указал на карабин в руках Уолтера.
   - Кто это изобрел?
   - Порох китайцы, а оружие сделано Смитом и Вессеном, - просветил его Уолтер.
   - Они, очевидно, великие ученые! - восхищенно отметил Ладжози.
   - Не думаю, - усмехнулся Уолтер. - Кто они по сравнению с изобретателями периодической таблицы или электрической лампочки...
   - Вы должны мне рассказать, - сказал Фабио и, похоже, всерьез собрался выслушать рассказ обо всех научных открытиях прошедших четырехсот лет прямо сейчас. Он опустил на пол сумку и даже забыл о Элизабет.
   - Ну что же вы?! - окликнула она возвращаясь. - Мы же собирались бежать!
   - Отличный план! Об открытиях мы поговорим попозже, - Ладжози схватил сумку и первым поднялся вверх по лестнице. Остальные проследовали вслед за ним, стараясь производить как можно меньше шума.
   Но уйти незамеченными им не удалось. Дорогу преградили четверо монахов с лиловыми фесками на головах и со шпагами в руках. Дмитрий, Уолтер и Фабио беспомощно посмотрели друг на друга. Кинув на них презрительный взгляд, Элизабет достала из-за корсажа свой перочинный ножичек и, тоненько визжа, ринулась на монахов. Те, ожидавшие чего угодно, только не нападения женщины, на шаг отступили.
   - А?! - торжествующе обернулась Элизабет к спутникам.
   Но тут один из монахов, свирепо усмехнувшись, сделал шаг вперед и достал из-под сутаны огромный палаш. Элизабет, продолжая размахивать ножичком, отступила. А едва монах поднял палаш, Элизабет бросила ножик и с визгом спряталась за спины мужчин.
   Уолтер выставил перед собой карабин и навел его на монаха. Тот с нескрываемым презрением посмотрел на его необычную "шпагу". Раздался выстрел, и нападавший с изумленным выражением лица осел на пол. Уолтер демонстративно дунул в ствол карабина.
   
   ... Спустя несколько минут Дмитрий, Уолтер и Фабио уже торопливо натягивали на себя балахоны плененных монахов. Те боязливо жались друг к другу, сидя на полу в исподнем.
   - А я? - суетливо оглядывая себя, спросила Элизабет. - Фабио! Разве моя одежда не вызовет подозрений у ваших современников?
   Ладжози остановился, оценивающе оглядел ее и сообщил:
   - О нет, синьорина. Правда, вам придется выдавать себя за женщину особого сорта.
   Элизабет возмущенно фыркнула и отвернулась.
   - Не беспокойтесь, - продолжил Фабио. - Как и следовало ожидать, у служителей дьявола оказались полные карманы денег, и мы купим вам одежду. А те люди, к которым я поведу вас сейчас, не посмеют притронуться к знатной даме, чем бы она ни занималась.
   В одежде монахов они беспрепятственно выбрались из темницы. Любоваться на красоты средневековой Италии не было времени. Ладжози споро вел беглецов за собой, то и дело оборачиваясь назад и ища в толпе горожан лиловые фески. Погони не было.
   ... Дмитрий и Уолтер проснулись от приглушенного грохота выстрелов. Облаченные в одежду простолюдинов они лежали в рыбацкой хижине, при свете сального светильника. Тут же вповалку спали мужчины, женщины, дети и домашние животные.
   Уолтер огляделся.
   - Нет Фабио и Элизабет! - сообщил он, вскакивая. - И пропал мой карабин. Подонок!
   Они выбежали на берег реки как раз тогда, когда к нему подплыла лодка. Ладжози, тоже переодетый рыбаком, с карабином в руке, соскочил по колена в воду, привязал лодку к мостку, а затем, вернувшись, галантно взял на руки одетую в длинный сарафан Элизабет. Перенеся ее на берег, он, словно не желая расставаться со своим прелестным грузом, сделал с ней на руках еще несколько шагов.
   - Чем вы с ней занимались?! - вскричал Уолтер. Фабио, не обращая на него внимания, осторожно поставил Элизабет на землю и, склонившись, поцеловал ей руку.
   - Я познал истинное наслаждение, - сообщил он.
   - Если бы вы попросили Уолтера, он справился бы с моей задачей намного лучше, - ответила она жеманно.
   Дмитрий с интересом покосился на Уолтера.
   - Хм!.. - покрутил ус тот.
   - Сеньор Ладжози попросил меня показать, как работает карабин, - пояснила Элизабет остальным. - И, чтобы не беспокоить поселок выстрелами, мы отплыли подальше в море.
   - Это восхитительное оружие, - сообщил Фабио, протягивая карабин Уолтеру. - С ним мы в полной безопасности!
   Уолтер взял карабин, оттянул затвор и заглянул внутрь. Затем, скривившись, заявил:
   - Были в безопасности. Пока вы не расстреляли все патроны.
   И, размахнувшись, выкинул карабин в море.
   Телега, запряженная волами, двигалась по загородной дороге. Элизабет, ойкая и извиняясь, брила уже постриженного Фабио. Уолтер тяжело вздыхая, угрюмо на них поглядывал.
   - Итак, мы отправляемся в вашу мастерскую, - уточнил Дмитрий.
   - Да, в мои роскошные апартаменты, - мечтательно улыбнулся Фабио.
   - Но что нам это даст?
   - В молодости я построил летательный аппарат, - сообщил Ладжози. - Он поможет нам быстро и безопасно, аки ангелы по небу, перелететь через море в Валахию.
   - Летательный аппарат? - поразился Дмитрий. - Первый летательный аппарат, если мне не изменяет память, был создан в девятнадцатом веке...
   - А тот, что построил Леонардо Да Винчи, так и не взлетел, - мрачно добавил Уолтер.
   - Леонардо?! - Ладжози, отстранил руку Элизабет и разразился такой экспрессивной тирадой на итальянском, что нетрудно было догадаться, что это - отборная брань. Путники с нескрываемым интересом выслушали его. Наконец Фабио остановился и гневно бросил: - Он выкрал мои черновики!
   - Значит и мы не взлетим, - саркастически кивнул Уолтер, - раз у него по вашим чертежам ничего не вышло.
   - У меня плохой почерк, - отозвался Фабио и многозначительно подмигнул.
   - Все старинные мастера имели обыкновение зашифровывать свои записи, - пояснил Дмитрий.
   - Неужели вы и вправду знакомы с Леонардо Да Винчи?! - восхищено смотрела на Ладжози Элизабет.
   - Знакомы?! - скривился Фабио. - Много лет назад его отец, сеньор Да Винчи, привел ко мне этого несмышленого юношу. Если бы не деньги его отца, я никогда не взялся бы за обучение столь бестолкового отрока.
   - Не смейте так говорить о величайшем ученом! - наконец-то нашел за что обрушиться на соперника Уолтер. - Он изобрел металлургическую печь, ткацкий станок и землеройную машину!
   В приступе дикого хохота Фабио скорчился и рухнул на дно повозки. Затем резко замолчал, сел и с издевкой спросил:
   - Может быть и "Джоконду" он нарисовал?
   ... Перуцци сидел в карете и, приоткрыв дверцу, вслушивался в вопли женщин и детский плач. Всадники "Ордена дракона", спешившись, обыскивали рыбацкий поселок, грубо выволакивая жителей из хижин.
   В одном из жилищ служители Ордена нашли три сутаны. Выведя из хижины хозяина, его дочь и подростка-сына, они, угрожая насилием, потребовали сказать, куда направились беглецы.
   Рыбак испуганно указал направление. Но поселок это не спасло. Один из "монахов" подпалил хижину факелом. Огонь легко перебросился на соседние постройки и охватил поселок. Перуцци закрыл дверцу кареты, и она тронулась, а остальные служители Ордена поскакали в указанном направлении верхом.
   Фабио шел впереди, Уолтер, Элизабет и Дмитрий - поодаль, в толпе, движущейся к городским воротам. Протиснувшись к стражнику, Ладжози что-то быстро сказал ему, затем, отдав пару монет, позвал остальных взмахом руки. Стражники, пропуская их, чему-то довольно ухмылялись, явно отдавая свои симпатии Элизабет и усиленно подмигивая ей.
   - Что бы мы делали без него! - восхищенно воскликнула Элизабет. - Он умеет представить женщину в наилучшем свете! В шестнадцатом веке мужчины еще оставались мужчинами!..
   - Мерзавец сказал, - сердито сообщил Уолтер, - что ведет новую наложницу для герцога, а мы - сопровождающие евнухи.
   - Негодяй?! - изумленно воскликнула Элизабет и поспешила вперед, чтобы отругать Фабио. Но тут, оглянувшись, она увидела в толпе позади лиловые шапочки с перьями. - Быстрее! - предупредила она остальных, - тут люди из подземелья!
   Все ускорили шаг и сумели в сутолоке оторваться от преследователей, которые так и не заметили их.
   Элизабет сменила гнев на милость:
   - Как не неприятны мне те гадости, которые наговорил про меня сеньор Ладжози, если бы не его находчивость, мы бы давно уже были в лапах Ордена!
   Вечерело. Поднялся ветер и заморосил дождь. Четверка беглецов плелась по грязной улице трущоб и остановилась возле входа в ночлежку.
   - Фабио! - воскликнула Элизабет, закрыв нос платком и морщась от зловония. - Вы обещали, что я смогу принять ванну, и что мы будем спать на чистых простынях.
   - Но тогда, о моя восхитительная госпожа, я еще не знал, что Орден не потерял наш след. В приличном месте нас сразу найдут. Тем более, что такую очаровательную особу, как вы, не заметить просто невозможно.
   - Он прав, - пробурчал Уолтер и сделал шаг за порог.
   - Но я не могу...
   - Очаровательнейшая сеньорита, - приложил Ладжози руки к сердцу, - поверьте, мне очень жаль. Но потерпите еще чуть-чуть. Скоро мы доберемся до моего прекрасного дома, и уж там-то вы получите все, что только захотите: комфорт, уют, ванну с теплой водой и мягкую постель...
   - Вы обещаете? - страдальчески улыбнулась Элизабет.
   - Я клянусь.
   - Ну, ладно, - махнула рукой Элизабет и шагнула вслед Уолтеру. Фабио обернулся к Дмитрию и тихо, так, чтобы не слышала Элизабет, сказал:
   - Более привередливой особы я еще не встречал.
   Они прошли внутрь. Дмитрий с омерзением оглядел лежащих вповалку на соломе нищих. Смрад ударил в ноздри, и Элизабет в ужасе прикрыла ладошкой нос и рот.
   - Между прочим, - тихо продолжал Фабио, - после тридцати трех лет в подземелье, мне и тут кажется, что я попал в рай.
   ... Дмитрий не мог заснуть. Кто-то все время кусал его в самые труднодоступные для рук места, и он непрерывно почесывался. Наконец, не выдержав, он сел и увидел, что не спит и Фабио.
   - Эй, - тихо позвал он.
   - Слушаю тебя, мой любезный друг и потомок.
   - Фабио, по профессии я - специалист в живописи. И я уже давно хочу спросить вас о той технике, которую вы используете. Она кажется мне не только совершенной, но и абсолютно невозможной. Ваши картины неуязвимы...
   - Я тут ни при чем, - скорбно ответил Ладжози. - Я - просто хороший художник. Очень хороший. - И добавил, расправив плечи: - Возможно - лучший из всех, какие были и будут. Мои ранние работы потрясали тех, кому я их показывал. Но слуги дьявола использовали мое мастерство в собственных целях. Они заставили меня изобразить все самое гнусное, что хранится в тайниках человеческой души, все то, что и составляет в совокупности образ дьявола: зависть, похоть, гордыню, алчность, праздность, чревоугодие и гнев. Обряды и заклинания дьяволистов в сочетании с моим даром и дали тот результат, о котором вы сказали...
   - А седьмая картина? Та, что у нас? Что она олицетворяет и почему обладает особенными свойствами?..
   - Гнев. За тридцать три года заточения его скопилось во мне столько... Но это был праведный гнев - гнев по отношению к моим мучителям, к мучителям Христа, к врагам рода человеческого. Они просчитались еще и в том, что жертва, бедняга Венченцио, на крови которого замешивал я краски для этой картины, также пылал гневом праведным, гневом, обращенным на слуг дьявола и его истязателей. И я смог, рисуя эту картину, вложить в нее не только их, но и его, и собственную волю. Вот так я и вызвал вас.
   - Что вы будете делать, когда мы вернемся обратно в двадцатый век?
   - Могу сказать только одно: я больше никогда не притронусь к кисти. Дьявольский дух пропитал меня насквозь. Я должен уйти от мира и остаться в безвестности.
   ... Под утро в ночлежку ворвалась группа солдат с пиками и факелами. Громко ругаясь, они пинками стали будить нищих.
   - В чем дело?! - спросонья спросил Уолтер.
   - Приказ герцога, - тихо объяснил Фабио. - Не хватает работников на каменоломне, и туда сгоняют всех бездомных.
   - И женщин? - забеспокоилась Элизабет.
   - Для женщин найдется другая работа, - ответил Ладжози.
   Как раз в этот момент один из стражников бесцеремонно полез Элизабет под корсаж. Она, визжа и кусаясь, стала отбиваться от него. Сначала Уолтер, затем Дмитрий и Фабио бросились к ней на выучку, и вскоре началась настоящая драка. В результате которой сначала Уолтер, а затем Дмитрий и Фабио были жестоко избиты и связаны.
   Под конвоем всех четверых доставили в местную тюрьму.
   - Из каменоломен мы еще могли бы бежать, - заключил Фабио, потирая отшибленный бок, - а из тюрьмы Герцога есть только один путь. - Он выразительно посмотрел на небо.
   - Вы хотите сказать, что я должна была терпеть хамские выходки этого мужлана? - вспыхнула грязная и растрепанная Элизабет. - Да дворянин ли вы?! Я начинаю сомневаться...
   - Не будь я дворянином, сеньорита, разве кинулся бы я на защиту вашей чести?! - укоризненно блеснул глазами Ладжози.
   - Честь, дворянство... - пробормотал Уолтер разбитыми губами, - ... а жить-то хочется.
   - Что касается меня, - сообщил Фабио, - то лично я предпочел бы заточению смерть. Уж очень сидеть надоело.
   - У нас отнимут картину, - обречено заметила Элизабет.
   Мужчины переглянулись.
   - А вот этого допустить нельзя, выразил общую мысль Уолтер. - Вот что, любезный, - обратился он к Фабио, - пока не поздно вам следует спрятать ее.
   - Куда?! - огляделся тот.
   - Не куда, а как. Вам нужно поверх полотна сделать другой рисунок. Да такой, чтобы никто не позарился.
   - Вспомнил! - воскликнул Дмитрий озаренно. - Ведь поверх этой картины, когда ее нашли, был намалеван портрет какого-то чванливого вельможи! Именно его-то вы и должны нарисовать!
   - Если я покрою картину краской, вы не сможете пройти через нее... - возразил Фабио. - Хотя... Главное, чтобы я нарисовал именно то, что вы видели в будущем. Если я нарисую это один раз, и нам посчастливится выбраться отсюда, я всегда смогу стереть рисунок, а потом нарисовать заново. У меня прекрасная память.
   - Так приступайте! - скомандовал Уолтер.
   Ладжози судорожно принялся за дело.
   - Для начала надо загрунтовать...
   Он и не заметил, что за его действиями кто-то внимательно наблюдает через глазок в двери.
   Утро встретило начальника тюрьмы в прекрасном расположении духа. Сегодня к нему в гости пожаловал сам герцог. Начальник тюрьмы с подобострастием прислуживал ему, поднося тарелки и напитки. Однако невыспавшийся герцог был явно сердит и находил это утро изрядно испорченным.
   - Так что за такие особенные нарушители порядка содержатся у тебя, ради которых ты посмел меня беспокоить? - спросил герцог, жуя, - учти, если ты потревожил меня зря, тебе несдобровать. А я уверен, что это так. Я думаю, их нужно просто вздернуть, а не возиться, тратя мое драгоценное время. А тебе всыпать с десяток горячих. На всякий случай.
   Начальник тюрьмы подумал, что утро, возможно, и не столь прекрасное, как ему казалось.
   - Во-первых, ваше высочество, - начал он, - они - англичане. И, по-моему, высокородные. Я даже побоялся поместить их в обычную камеру.
   - Вздернуть, - заявил герцог.
   - Во-вторых, - у них есть деньги.
   - Вздернуть, - повторил герцог. - А деньги - в казну.
   - В-третьих, один из пленников - прелестная женщина.
   - Да-а? - протянул герцог. - Ладно. Остальных - вздернуть.
   - Еще один - пускает изо рта дым, а третий превосходно рисует.
   - Рисует? Гм-гм, - герцог неодобрительно посмотрел на тюремщика и, утерев салфеткой жирный рот, смилостивился. - Ладно. Давай взглянем. Или я не прославленный меценат?
   
   ... Очередная идиотская рожа, которую Фабио изобразил на загрунтованном полотне, вновь не удовлетворила Уолтера.
   - Да нет же, нет! - закричал он. - Опять не то! Ну что, разве среди ваших знакомых не было еще большего урода?!
   - Куда уж больше? - возмутился Фабио. - Ей богу, так меня не истязали и в застенках Ордена!
   Он тут же углем сделал другой набросок.
   - Нет! - не унимался Уолтер. - Рожа должна быть жирная и тупая!
   - Если бы вы показали мне этого человека хотя бы на миг, я бы нарисовал то, что вы требуете! Я же говорю, у меня феноменальная память. Но не могу же я поочередно рисовать всех идиотов, которых когда-либо видел...
   - Почему всех? - распалялся Уолтер. - Я же говорю: рожа жирная и тупая!
   Дверь со скрипом открылась, и на пороге возникли тюремщик и герцог.
   - Вот она! - истерически закричал Уолтер, тыча пальцем герцогу в лицо.
   Спустя час беглецы оказались в замке герцога, и вскоре, умытые, сытые и переодетые они уже мило беседовали с хозяином, расположившись в беседке его сада. В первую очередь герцог осведомился, возьмется ли Фабио нарисовать его портрет, и тот вызвался приступить немедленно. Пока он готовил к работе кисти и чистый холст (перенести изображение герцога на заветную картину "Гнева" ему по памяти не составит труда), переводчиком для Дмитрия и Элизабет стал Уолтер:
   - Он приносит извинения за дурное обращение с нами его людей в тюрьме. Он говорит, что сам он без труда распознал бы в нас знатных англичан, а вот слуги его туповаты. Он просит нас быть его гостями и обещает прекрасное обращение, а вам, - он кивнул Элизабет, - свое просвещенное общество.
   Элизабет старательно изобразила благодарность.
   - Он обещает вам почитать свои стихи, - добил Уолтер. - Этот хам собирается читать вам их и день, и, между прочим, ночь.
   Мило улыбаясь, Элизабет спросила:
   - Уолтер, вы уверены, что он не знает английского?
   - Абсолютно.
   С лучезарной улыбкой на лице, она обернулась к герцогу и ласково защебетала:
   - Ах ты, старый жирный сукин сын. Засунь свои стихи себе в задницу и заткни ее своим титулом.
   Уолтер слегка замялся, а затем что-то "перевел" герцогу, и тот весело засмеялся и дружески похлопал Уолтера по плечу.
   - Полный идиот, - с выражением великой признательности на лице сообщил Уолтер остальным.
   Фабио приступил к работе. Герцог, вдохновенно позируя, по памяти читал свои вирши Элизабет. Уолтер переводил.
   
   Шли дни.
   ... - Подобно пчелке, подлетевшей к прелестному цветку, - с мрачным лицом монотонно бубнил Уолтер, - вы, Элизабет, подлетели к этому старому хрычу. Цветок уже было хотел завянуть, но вы, между прочим, вернули его к жизни и цветению.
   - Браво, - помахивая веером, благосклонно улыбнулась Элизабет, сидевшая напротив.
   Дмитрий отвернулся, чтобы спрятать улыбку, в то время как Уолтер продолжал монотонно "переводить":
   - Как мне надоели все эти пчелки и прочие насекомые. Скорей бы, что ли, осень наступила, и все эти цветочки усохли. Хочу домой, дружочек мой. Вот его стих заканчивается, закругляюсь и я, а то, как бы он...
   Герцог с особой страстью произнес последнюю строчку, и Уолтер с подъемом, взмахнув рукой, закончил:
   - Чего неладного не заподозрил!
   Элизабет похлопала в ладоши. Герцог разразился пламенной тирадой.
   - О! - воскликнул Уолтер. - Это что-то новое. Он сказал, что завтра, по окончании работы над портретом, он устраивает бал, на котором покажет картину и вас своим знатным друзьям. Вы будете королевой бала.
   Элизабет мило улыбнулась герцогу:
   - И все-таки в этой надутой жабе что-то есть...
   Выставленная на балу картина вызвала восхищение у вельмож. Итальянки ревниво рассматривали Элизабет и при любом удобном случае льстили герцогу и вились вокруг него. В исполнении струнного квинтета звучал менуэт, и Элизабет, не обращая внимания на настырных итальянок, поочередно танцевала со всеми знатными мужами, чувствуя себя в этом обществе, как рыба в воде. Не терялся и Фабио, лихо отплясывая с какой-то юной жеманной особой.
   - Вы уверены, что завтра мы сможем покинуть это место? - улучив минуту и выйдя из зала на веранду, спросил у Уолтера Дмитрий.
   - Если Элизабет будет так беззастенчиво кокетничать, он может и не отпустить ее.
   Они понимающе переглянулись.
   - Честно говоря, - продолжил Уолтер, - у меня какое-то неприятное предчувствие. В конце концов, за нами погоня. И мне не верится, что мы сумели замести следы.
   - Пока что нам везет, - заметил Дмитрий. - Всюду мы ускользали от опасности в самый последний момент...
   Словно в подтверждение его слов послышалось цоканье копыт, и во двор замка въехала запыленная карета в сопровождении всадников.
   - Взгляните! - тихо произнес Уолтер. - Неужели опять?
   Из кареты вышли Перуцци и перепуганный насмерть начальник тюрьмы. Дмитрий и Уолтер присели, спрятавшись за перила, а Перуцци, словно чувствуя их близкое присутствие, поднял глаза и бросил пристальный взгляд на балкон. Одного движения его бровей было достаточно, чтобы всадники спешились и заняли все выходы из замка.
   Дмитрий и Уолтер кинулись в залу. Танец закончился, и гости рассаживались за накрытым столом. Элизабет с Фабио уселись по левую руку от герцога. Уже с порога Дмитрий и Уолтер попытались знаками привлечь их внимание, но те не обращали на них никакого внимания. В этот миг слуга что-то шепнул на ухо герцогу. Тот, изменившись в лице, извинился перед гостями, поднялся и двинулся к выходу из залы.
   - Попались, - обреченно промолвил Уолтер себе под нос.
   - Спокойно, - возразил Дмитрий. - Идем как ни в чем не бывало.
   Они тронулись навстречу герцогу и мило улыбнулись, поравнявшись с ним. Затем почти бегом подскочили к столу, и Дмитрий уселся рядом с Элизабет на место герцога. Гости, пораженные таким вопиющим нарушением этикета, уставились на него.
   - Они здесь, - промолвил Дмитрий сквозь зубы. - Делаем ноги.
   - Но как? - нахмурилась Элизабет.
   - О-о... - внезапно простонал Фабио, возведя глаза к потолку, и взялся руками за живот.
   Подхватив его игру, Дмитрий торопливо подцепил с тарелки баранью ножку, отгрыз кусок и проглотил, почти не жуя. И тут же, сморщившись, отодвинул тарелку. Элизабет, прикрыв рот платком, поднялась из-за стола первой. Уолтер заботливо подхватил ее под руки и повел из залы. Извинившись перед гостями, за ними, держась за животы, гуськом двинулись к выходу и Дмитрий с Фабио.
   Гости недоуменно обнюхали яства и, морщась, отодвинули их…
   Вскоре четверо беглецов были уже во дворе герцогского замка. Уолтер подкрался к карете Ордена и, сбросив кучера мощным ударом в ухо, занял его место. Остальные поспешно забрались внутрь. Карета помчалась через ворота, оставив позади себя валяющихся в пыли служителей Ордена, попытавшихся преградить ей путь…
   Привлеченный шумом во дворе, Перуцци посмотрел в окно кабинета герцога и гневно ударил кулаком по столу:
   - Мы снова упустили их! Где картина?! - рявкнул он на герцога, - они увезли её?! Конечно же увезли, - сказал он уже, скорее, сам себе, - но им не уйти. Они поплатятся за всё, тебе не спасти их! - погрозил он небу кулаком.
   Находящийся тут же начальник тюрьмы испуганно переглянулся с герцогом.
   - Сеньор Пе-перуцци, - заикаясь, обратился тот. - Она висела в за-за... - Он собрался с духом. - В зале! Не думаю, что они могли ее взять.
   - Проверьте, - не веря в успех, бросил Перуцци герцогу, и тот поспешно покинул кабинет. - Вы точно знаете, что он рисовал портрет поверх другого изображения? - обратился Перуцци к начальнику тюрьмы. Тот, онемев от страха, только мелко закивал головой.
   - Она здесь! Здесь! - с выпученными глазами ворвался в кабинет герцог. Слуги тащили картину за ним.
   - Поставьте ее сюда! - встрепенулся Перуцци. - И убирайтесь! Убирайтесь все!
   Кабинет мгновенно опустел. С торжествующей улыбкой Перуцци, вынул кинжал и шагнул к полотну. Он осторожно поскреб поверхность портрета и изменился в лице. Поскреб ещё... Ещё!.. Но под верхним слоем краски не было ничего. Перуцци в ярости замахнулся кинжалом... Но остановился.
   - Герцог! - позвал он.
   Толстяк моментально вырос перед ним. Перуцци усмехнулся и только теперь несколькими ударами кинжала раскромсал портрет на куски. Герцог попытался что-то сказать, но вместо этого издал только ряд нечленораздельных звуков.
   - Велите подать карету, - сказал ему Перуцци. - Орден будет весьма признателен вам. - И сунул кинжал в ножны.
   Уолтер что было силы погонял лошадей. Из города они выехали без помех. Стражники у ворот, заметив на карете лиловый герб, отошли в сторону и лишь проводили ее настороженными взглядами. Наконец, отъехав на приличное расстояние от города, Уолтер остановил лошадей на развилке.
   - Куда теперь? - утерев пот со лба, спросил он Фабио. - Где ваши роскошные апартаменты?
   Ладжози вышел из кареты и внимательно посмотрел по сторонам.
   - Туда! - наконец указал он на какую-то точку на горизонте. Но в голосе его чувствовалась неуверенность.
   Уолтер недоверчиво посмотрел на него и указал в другую сторону:
   - А, может, туда? - спросил он язвительно.
   Фабио, повернувшись в указанном направлении, радостно вскрикнул:
   - Вон моя мастерская! Видите высокую башню?! Мастерская - рядом!
   На его крик из кареты выглянули Дмитрий и Элизабет.
   - Это не башня, - возразил Дмитрий. - Это печная труба. Из нее идет дым.
   - Так куда мне править?! - раздраженно спросил Уолтер.
   - Туда, - указал Фабио третье направление и с обиженным видом сел в карету. - Тридцать три года...
   Уолтер, выругавшись, свернул влево, и карета двинулась по дороге к морю.
   Вставало солнце. Карета медленно ехала по узкой дорожке. То и дело на пути встречались небольшие нарядные особнячки и домики. Почти у каждого Уолтер спрашивал: "Этот?". И всякий раз получал отрицательный ответ. Когда же они поравнялись с убогим, ветхим, заросшим кустарником двухэтажным строением, Уолтер даже не удосужился спросить.
   - Стойте! Вот он - мой прекрасный дом, - выпрыгнув из кареты, радостно сообщил Фабио.
   Внутри дом выглядел еще хуже, чем снаружи. Беглецы, отряхивая с головы пыль и обрывая с одежды паутину, поднялись по скрипучим ступенькам на второй этаж.
   Большая комната наверху оказалась сплошь завалена всяческими конструкциями, чертежами и картинами. Фабио, забыв обо всем, кидался от одной своей работы к другой.
   - А где мы будем спать? - спросила Элизабет жалобно.
   - Вы собираетесь спать? - с упреком сказал Фабио.
   - Вы обещали уют...
   - Да-а, - задумчиво потер бритый подбородок Ладжози и тут же воспрял. - С прекрасной женщиной - везде уют. Особенно если она возьмется за уборку.
   - Какая уборка?! - вскричал Уолтер. - Сюда вот-вот нагрянет Орден!
   - Верно! - согласился Фабио. - Уолтер, Дмитрий, помогите мне.
   Втроем они вытащили из кладовки какие-то невероятных размеров шкуры, сшитые между собой.
   - На этом мы будем спать, - обреченно кивнула Элизабет.
   - На этом мы будем летать, душа моя! - с подъемом возразил Фабио.
   - Летать?..
   Дмитрий осмотрел шкуры и без энтузиазма констатировал:
   - Так это воздушный шар...
   Услышав догадку Дмитрия, Уолтер бросил свой конец шкуры на пол.
   - Я на этом не полечу, - заявил он. - Да мы и не поднимемся в воздух. Я летал на воздушных шарах и знаю, как они устроены. Чтобы поднять эту рухлядь, нужно столько гелия, сколько нам не добыть и за год.
   Фабио, хитро прищурившись, успокоил:
   - Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, но догадываюсь. Уверяю вас, друг мой, что тот газ, на котором полетим мы, способен поднять не только всех нас, но и еще пару человек.
   Сморщенные шкуры медленно наполнялись воздухом. Элизабет штопала места, из которых со свистом вырывался воздух, Уолтер ремонтировал корзину, а Дмитрий укладывал сумки с провизией и вешал балласт.
   - Скорее! Скорее! - торопил их Фабио, разжигая горелку. - У нас совсем мало времени.
   - Мы и так спешим, - обиженно заметила Элизабет. - Даже слишком. Я уже все пальцы себе исколола. Кто проделал все эти отверстия?
   - Крысы, - лаконично объяснил Фабио.
   Элизабет подавленно замолкла.
   Наконец, дыры были заштопаны, и шар, если конечно можно назвать шаром гигантскую бесформенную шкуру, стал нехотя наполняться. Вид его был столь плачевен, что Уолтер изрек:
   - Стоило ли спешить, если эта рухлядь развалится, едва поднявшись в воздух.
   - Ничего подобного случиться не может, - уверенно заявил Фабио, - лезьте в корзину. Вы мне сами говорили, что по легенде мне удалось скрыться. Значит, ничего иного не стоит и предполагать.
   - Ваша теория неверна, - осадил его Уолтер. - Хотите, я разобью ее в пух и прах? Слышали ли вы про закон сохранения материи?
   - Конечно. Я открыл его сам. "Ex nihilo nihil fit". Ничто не возникает из ничего. Но к чему это нам?
   - Да ведь мы своим появлением тут уже нарушили состояние мира...
   - Вы своим появлением спасли его!
   Возражение Уолтера прервал крик Дмитрия:
   - Они рядом! Вон, на пригорке! Они заметили нас!
   Словно услышав его слова, всадники на холме на миг остановились. Минуту спустя их нагнала карета, и весь кортеж в ускоренном темпе двинулся к дому Фабио.
   - Лезьте все! - воскликнул Фабио и добавил в горелку свой загадочный порошок. - Мы еще можем успеть!
   - Но не вы ли сейчас утверждали, что ничего дурного с нами случиться не может?! - пискнула Элизабет, присев рядышком.
   - Это теория, сеньорита, - вкрадчиво промолвил Фабио, - только теория. А если она окажется ошибочной?
   Шар, медленно поднимался в воздух. Приподнялась и корзина, но ее удерживали веревки. Однако и с этой высоты приближающееся облако пыли стало видно отчетливо.
   - Тогда рубите канаты! - взвизгнула Элизабет. - Теоретик!
   - Рано, - хладнокровно ответил Фабио, - они натянуты еще слишком слабо, и мы будем волочиться по земле... - Он добавил в горелку порошок, и тот начал пузыриться, выделяя огромное количество газа.
   - Эх, где мой карабин! - сокрушенно воскликнул Уолтер, поглядывая на приближающихся преследователей. А служители Ордена были уже совсем рядом. Они добрались до изгороди, и, вооружившись пиками, стали спрыгивать с лошадей.
   - Пора! - решил Фабио и обрубил веревки. Воздушный шар чуть приподнялся.
   Служители Ордена, выскочив с другой стороны дома, бросились к летательному аппарату. Но шар приподнялся еще.
   - Мы спасены! - радостно закричала Элизабет.
   И действительно шар уже уверенно стал подниматься все выше и выше.
   - Мы спасены! - повторила Элизабет. - Что, съели?! - крикнула она преследователям, беспомощно потрясающим копьями внизу.
   Все облегченно посмотрели друг на друга.
   - Возблагодарим же Господа, друзья мои! - воскликнул Фабио.
   
   ... - Куда мы направляемся? - спросил Дмитрий, когда шар набрал достаточную высоту.
   - Сейчас мы покинем Аппенинский полуостров, - уверенно сообщил Ладжози, - перелетим Средиземное море и совершим посадку в Валахии. Если получится, то прямо у стен вашего замка.
   - Странно... - задумчиво почесал затылок Дмитрий.
   - Что, странно? - насторожился Фабио.
   - Странно, как мы попадем туда. Ведь нас несет совсем в другом направлении.
   - О, diabolo!!! - вскричал Ладжози, схватившись за голову. - Как правы те, кто говорит, что за ошибки юности нам приходится расплачиваться в старости! Тридцать три года назад я собирался сделать этот снаряд управляемым, но, придя к выводу, что я без особого труда могу это сделать, сразу же охладел к этой затее...
   Они вновь переглянулись, но на сей раз растерянно.
   ... Дмитрий проснулся от пробирающего до костей холода. Зябко поеживаясь, он огляделся вокруг. Закутанная в костюмы мужчин, Элизабет мирно посапывала, уткнувшись лицом в плечо Уолтера. Тот спал в обнимку с мешком провизии, а Фабио, словно древнее изваяние, замер у горелки.
   - Где мы находимся? - растирая затекшие ноги, спросил у него Дмитрий.
   Тот молча показал пальцем вниз. Дмитрий выглянул из корзины и увидел море.
   - Адриатика, - сообщил Фабио. - Нам повезло. Ветер переменился, и мы летим на восток. И довольно быстро.
   Он достал и развернул полотно, на котором еще в тюрьме им была намалевана дурацкая рожа.
   - Пока у нас есть время, помогите мне очистить картину, потом нам может быть дорог каждый миг. Вы ведь умеете?
   Дмитрий кивнул. Вместе они счистили верхний слой краски, обнажая картину "Гнева". В процессе работы Дмитрий старался не смотреть на нее целиком, но все равно настроение его стало подавленным.
   - Сколько у нас времени? - поинтересовался он, чувствуя облегчение от того, что Ладжози вновь свернул картину. - Скоро мы достигнем цели?