ОСКОЛКИ НЕБА, ИЛИ ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ "БИТЛЗ". Мистическая быль

   - "Неплохо"! - передразнил его Джон. - Да этот альбом гениален!
   - Пожалуй... - согласился Пол.
   - Ты серьезно? - удивился Джон. - Что это ты такой сговорчивый?
   - А что бы тебе хотелось услышать?
   - Ну, например: "Твоя "Двойная фантазия", братец - полное дерьмо!" Ведь так?
   - Пожалуй... - повторил Пол.
   - Да что ты заладил, "пожалуй, пожалуй", - начал Джон раздраженно, но остановился, осознав слова, произнесенные Полом дальше:
   - ... Я ведь и сам все эти годы пишу сплошное дерьмо.
   - Да ты вырос, мальчик, - одобрительно заметил Джон.
   - Мы все не помолодели.
   - И ты ничего не хочешь мне сказать?
   - Один раз я уже сказал тебе все. Но ты не услышал.
   - Я помню. - И тут Джон понял, что должен сейчас быть серьезным. И сказал, помолчав: - Прости. - Но не удержался и добавил: - Но ты вел себя, как дурак.
   - Да, - согласился Пол. - Сейчас бы я вел себя по-другому. Но я был прав и не понимал, что этого недостаточно.
   - Так ты все еще веришь во все эти бредни?
   - А ты - нет? Зачем же ты позвонил мне?
   - Точно, - вынужден был признать Джон. - Я, кажется, начал верить. И все-таки, скажи первым. Кто мы? Что с нами было?
   - Мы - мессия. Сумасшедший мессия сумасшедшего времени. И мы сами не поняли этого, направляя свою силу куда попало. Недавно я разговаривал об этом с Джорджем, и он сказал мне: "Нам был дан небесный огонь, но мы не знали, как им распорядиться и жгли им свои души..." И еще он сказал: "Дьявол - это отсутствие Бога".
   - Но я не чувствую себя Иисусом Христом!
   - А ты и так не он. Но помнишь свои слова: "Битлз" сегодня популярнее Христа"? Мессия - мы вместе. Еще Стюарт говорил мне: "Когда вы вместе, вы приближаетесь к Богу..."
   - Почему именно мы?!
   - Ты думаешь, дева Мария знала, что родит Бога? Или она действительно зачала от голубка?
   - Ладно. Но почему все получилось так глупо? И почему умирали наши близкие?
   - Ты действительно готов все это выслушать? - Пол произнес эти слова настороженно.
   - Да, черт бы тебя побрал! И хватит уже дуться за ту ночь! Я был идиотом.
   - Это точно. Тогда слушай. Это тоже объяснил мне Джордж. Возможно, он был среди нас как раз для того, чтобы помочь нам все правильно понять. Но мы не особенно-то слушали его... Так вот. Души людей - частицы Всевышнего. Каждая душа - это маленький Бог. Частицы стремятся воссоединиться. Когда люди сходятся душами, они становятся в тысячи раз больше. Они уже не просто люди. И с нами случилось это. Но соединившись, мы не устремились к Высшему духу, мы остались сами по себе, и сами стали как бы маленьким божеством. А значит, мы противопоставили себя Ему. Стали чем-то вроде дьявола. Бог - это Вселенная. И Вселенная боролась с нами. Даже когда двое становятся едины без мысли о Боге, они сеют смерть или гибнут сами. Как Ромео и Джульетта. Как Стью.
   - Почему же мы выжили?
   - Потому что мы были сильны... Потому что мы пели о любви... А вспомни, что творилось вокруг?! И ты уверен, что мы выжили?
   - Отчего же с нами не пытаются расправится сейчас?
   - Оттого что, расставшись, мы стали просто людьми. Просто музыкантами...
   Они помолчали немного. Только шелест и пощелкивания в трубке заставляли почувствовать, что тысячи километров разделяют их сейчас.
   - Мне кажется, мы сошли с ума, - прервал молчание Джон. - Но мне кажется, что все, что ты говоришь - верно. Выходит, если бы мы все это понимали, все было бы совсем по-другому. И калеки действительно исцелялись бы, прикоснувшись к нам, и мы смогли бы изменить мир к лучшему?..
   - Да. Разве ты сам не понял еще, что главное - не то, что ты делаешь, и не то, что тебя окружает, а то, как ты к этому относишься?
   - Пол... Ты готов начать все с начала?
   - Да, Джон. Я слишком долго жил в маленьком уютном гнездышке.
   - Но ведь тебя это вполне устраивало.
   - Мне было хорошо. Но ЭТО ТАК СКУЧНО. Я устал не быть Богом. К тому же сейчас, когда мы все поняли, нам нечего бояться.
   - А у нас получится? - спросил Джон так по-детски, что на другой стороне планеты Пол засмеялся.
   - Это звучит так же глупо, как если бы Иисус Христос спросил у святого Петра: "Пит, я тут собрался походить по воде аки по суху. Как думаешь, у меня получится?"
   Джон засмеялся тоже. Потом спросил:
   - А Джордж и Ринго?
   - Джордж давно уже пришел к этому. А Ринго... - в голосе Пола послышалась нежность. - С нашей маленькой помощью...
   - Он станет всем, чем угодно, - закончил за него Джон.
   - Я хотел сказать именно это. Всё уже давно ждет нас, Джон.
   Внезапно Джон почувствовал, что по его щекам текут слезы.
   - Пол... - начал он, но голос сорвался, и он, проглотив мешающий говорить комок, повторил тверже: - Пол. Я люблю тебя... Кстати, - продолжил он, сменив тон на обыденный. - Вообще-то твой "Band On The Run" - вполне сносная штука, парень...
   - Почти, как твой "Imagine"...
   - Пол, прости меня. Аллен Клейн действительно оказался редкостной скотиной.
   - Не будь дураком, Джон. Я со своей жадностью виноват не меньше.
   - Это факт, - заявил Джон. - О'кей. Будем считать, что с прошлым мы разобрались. Итак, я возвращаюсь. Завтра я начну сворачивать дела в Нью-Йорке. Я же не могу бросить все сразу.
   - Не спеши. Мы ждали друг друга десять лет, и несколько дней ничего не решат. А впереди - целая вечность.
   - Целая вечность, - подтвердил Джон. - Что ж. Привет ребятам.
   - Привет Йоко.
   - Ты это серьезно?
   - Конечно. Она должна быть с нами. Жаль, что я только сейчас смог признать это. И если ее не будет, значит Брайан погиб зря.
   - Хорошо. Мы прилетим вместе. Только, пожалуйста, придержи язык, не болтай обо всем этом журналистам. Они изведут нас вопросами.
   - Когда же ты все-таки перестанешь быть самовлюбленным ослом? - деланно вздохнув, сказал, Пол. - Ладно. Ждем тебя.
   Никогда еще Джона не видели таким счастливым, как в этот день - восьмого декабря тысяча девятьсот восьмидесятого года.
   Они позавтракали вместе - Джон, Йоко и Шон. Он решил пока что не говорить жене о своем разговоре с Полом. И день покатился своим обычным маршрутом. Йоко отправилась в бюро, а он занялся материалами для новой пластинки. Вполне возможно, что какие-то из этих песен станут песнями "Битлз"...
   В конце дня супруги покинули Дакота-билдинг: в студии "Хит Фэктори" их ждали музыканты, приглашенные на вечернюю запись. Выйдя из дома, они на минуту остановились, окруженные желающими получить автограф на обложку "Двойной фантазии".
   Среди прочих Джон заметил и болезненного вида коренастого молодого человека лет двадцати пяти.
   - Мистер Леннон, - попросил тот, подсовывая альбом, - пожалуйста, напишите здесь: "Я отпускаю тебя, Марк. Будь собой. Джон Леннон".
   - Это слишком сложно для меня, - бросил Джон и просто расписался.
   Парень казался разочарованным, но Джону было не до него.
   - Что он тебе сказал? - спросила Йоко, когда они двинулись дальше.
   - Ничего... Я не понял.
   - Мне показалось, он ждал от тебя чего-то большего, чем подпись.
   - Все они ждут чего-то большего.
   Возле машины они наткнулись на сидящего прямо на асфальте нищего старика. Джон остановился и, пока Йоко усаживалась в автомобиль, покопавшись в кармане, кинул в шляпу доллар. Старик поднял заросшее седой щетиной лицо, странно улыбнулся и сказал:
   - Первый.
   - Дай Бог, не последний, - усмехнулся Джон, а потом, выудив из кармана десятидолларовую бумажку, бросил и ее.
   Уже мчась в машине по автостраде, он подумал: "Где я мог его видеть? Или он на кого-то похож?" И вдруг ему показалось, что чем-то неуловимым этот старик напомнил ему Стюарта. Наверное, если бы тот дожил лет до восмидесяти, он выглядел бы примерно так же...
   - Если вечером этот нищий будет сидеть в том же месте, - обернулся Джон к Йоко, - обязательно напомни мне, что я хотел с ним поговорить.
   Йоко молча кивнула, а он переключился на мысли о своей предстоящей поездке в Лондон. Еще месяц назад он сказал журналисту: "То, что "Битлз" делало "Битлз", то и шестидесятые делало шестидесятыми. Тот, кто думает, что если вдруг я выйду на сцену вместе с Полом, Джорджем и Ринго, ансамбль возродится, просто ничего не понял. "Битлз" дали все, что у них было, если не больше. Четверо парней, которые однажды составили группу, теперь уже не те, что были тогда, даже если бы очень этого хотели.
   Что было бы, если бы мы вдруг начали все с начала? Это было бы скучно..."
   Теперь он не думал так.
   Черные ангелы, кружа над Марком Чепменом, смеялись над ним:
   "Ну что, Марк? Ты оказался не нужным ему? Что же ты будешь делать теперь? Не знаешь? А нам кажется, что знаешь..."
   - Отстаньте! - прикрикнул на них Марк.
   Стоявший рядом с ним рыжий мужчина, с фотокамерой на шее и с "Двойной фантазией" в руках, обернулся:
   - Вы что-то сказали? - спросил он.
   - Да, - нашелся Марк. - Я хотел спросить: "Что, не получил автографа?" Он не заметил тебя.
   - Не говорите, - развел руками рыжий. - Звезды... Обижаться на них бессмысленно.
   - Ты будешь ждать его? - спросил Марк, стараясь не обращать внимания на возню над головой, от чего его вечные собеседники стали полупрозрачными.
   - Нет, - ответил рыжий. - Как-нибудь потом. Меня зовут Пол Горешь, - он дружелюбно протянул Марку руку. Тот пожал ее, говоря:
   - Я бы на твоем месте все-таки дождался.
   - Я часто бываю здесь. Джон даст мне автограф завтра.
   - Откуда ты знаешь, что увидишь его завтра?
   - А почему нет?
   Марк пожал плечами:
   - Может быть, сегодня ночью он отправится еще куда-нибудь?
   В его тоне и взгляде было что-то такое, что заставило Гореша опасливо поспешить прочь.
   "Молодец! - закричали демоны сатаны. - Ты решился, решился!.."
   Обычно они проезжали прямо к Дакоте через боковой вход. Но Йоко напомнила Джону, о нищем, и он вышел из машины перед главным порталом.
   Старика на прежнем месте не было.
   Джон прошел мимо освещенной фонарями клумбы, через желтизну которой красными цветами было выведено слово "PEACE". "Наконец-то я счастлив, - подумал он и с наслаждением глубоко вдохнул пропахший выхлопными газами воздух Города Мира. - Я научился печь хлеб, и я знаю теперь, кто я..." Он отчетливо увидел внутренним взором лицо Шона и свои руки, вынимающие булку из печи... Он ломает ее и протягивает Шону ароматную дымящуюся краюху...
   Он даже приостановился от удовольствия и потянулся. "Жизнь - это то, что с нами происходит, пока мы строим совсем другие планы..." - вспомнил он слова из собственной песни. А потом на ум пришла фраза Пола: "Впереди целая вечность..."
   И тут он услышал голос, окликнувший его:
   - Мистер Леннон!
   Он повернул голову. Позади него в свет окон вышел тот самый коренастый парень, которому он сегодня дал автограф. В вытянутой руке он держал пистолет.
   - Нет, - тихо сказал Джон. - Не сейчас... Нет.
   - Да, - ответил ему Марк Чепмен и сделал пять выстрелов в спину.
   Боли не было. Был только оглушительный грохот в ушах. Джон попытался бежать, но смог сделать лишь несколько неверных шагов по ступенькам и рухнул на пол вестибюля.
   - В меня стреляли, - прохрипел он подбежавшему перепуганному портье. - В меня стреляли...
   И тут пришла боль.
   Он пополз. Предательская память почему-то не показывала ему ничего из того, что он любит. Выплыли черно-белые кадры: пять унитазов из гамбургской "гримерки"... орущая толпа в нью-йоркском аэропорту...
   Ползти не получалось, и он прекратил попытки. Боль заставляла ворочаться, и, заведя одну руку за спину, он нащупал липкое мокроў . В глазах померкло. Цепляясь сознанием за реальность, он слышал женский плач, надрывающуюся сирену и визг тормозов. Он ощутил на своем лице торопливые прохладные поцелуи знакомых губ, почувствовал, что его подняли и понесли...
   Черные ангелы в бешеном победном хороводе кружили над площадью перед Дакота-билдингом, визгливо выкрикивая: "Ты смог! Смог! Теперь ты один! Ты - это он, поскольку он - это ты!.."
   - Ты хоть понимаешь, что натворил, мерзавец?! - уставился офицер полиции на Марка Чепмена, когда его со скованными наручниками руками втолкнули в машину.
   С трудом отвлекшись от победной песни своих крылатых помошников, он, с блуждающей улыбкой на лице, ответил:
   - Да. Я убил Джона Леннона. Потому что этот Джон Леннон - ненастоящий. Он - липовый... Вы читали "Над пропастью во ржи"?..
   Офицер раздосадованно отвернулся.
   - Чертовы наркоманы, - проворчал он себе под нос.
   Со всей возможной скоростью Джона доставили на Девятое Авеню в больницу имени Рузвельта. Но ни электростимуляция, ни массаж сердца не спасли его. Он скончался от потери крови.
   ... - Папа теперь у Бога? - спросил Шон.
   - Да, - ответила Йоко. - Конечно, сынок...
   
   Эпилог.
   Утром Линда повезла детей в школу, а Пол еще оставался дома, в Суссексе, когда прозвучал звонок телефона. Ему сообщили, что Джон убит.
   В оцепенении он продолжал совершать привычные действия. Оделся, собрал в кейс необходимые бумаги, причесался и отправился в Лондон на студию.
   Он с остервенением проработал весь день, а когда вечером на выходе его поймал какой-то репортер и спросил, что он чувствует, он бесцветным голосом произнес фразу, сказанную накануне Джону:
   - Это так скучно.
   Только он один знал, что она означает: "Я устал не быть Богом"... Но остальные, конечно же, не могли понять его, и репутация холодного бесчувственного человека утвердилась за ним окончательно.
   Джордж узнал о случившимся из утренней программы телевизионных новостей. Невольно подавшись вперед, он внимательно вгляделся в лицо человека в наручниках, выбирающегося из полицейской машины.
   - Ах, Марк, Марк, - сказал он тихо. - Кто бы мог подумать, бедняга, что ты так вырастешь? Но ты совсем не поумнел...
   - Ты знаком с ним? - осторожно спросила Оливия, стоявшая за его спиной.
   - Я был знаком с ним, когда он был еще маленькой мышкой, - загадочно ответил Джордж.
   В роскошном, принадлежавшем когда-то Джону, особняке, пьяный и несчастный плакал его нынешний хозяин Ринго Старр, сидя на ковре и уткнувшись лицом в колени своей новой подружке, актрисе Барбаре Бах.
   - Если бы мы были вместе, - стонал он, всхлипывая, - да разве бы я допустил такой шовинизм? Если бы только мы были все вместе...
   
   * * *
   ... Однажды подросток Стюарт Сатклифф сказал своему приятелю Полу Мак'Картни то, что много раз повторял своему лучшему другу Джону Леннону: "Увидишь, вашими именами назовут планеты!"
   Через двадцать лет Международный астрономический союз утвердил за четырьмя небольшими астероидами, номер 4147, 4148, 4149 и 4150, названия "Джон Леннон", "Пол Мак'Картни", "Джордж Харрисон" и "Ринго Старр".
   Где бы мы не находились, эти четыре космических тела вечно кружат над нами. Они будут кружить и над нашими правнуками, и над нашими праправнуками. Но орбиты их не пересекутся, и быть вместе им не суждено никогда.