ОСТРОВ РУСЬ. ЦАРЬ, ЦАРЕВИЧ, КОРОЛЬ, КОРОЛЕВИЧ...

Глава восьмая,

   в которой хитрость порождает благородство, а разоблаченный враг делает ноги
   Нельзя сказать, что задание Владимира пришлось богатырям по вкусу. Даже с Добрыни спал первый азарт. Едучи по столице, они неспешно обсуждали ситуацию.
   - Что ни говори, а нехристи чужеземные с нами в один поход ходили, за одной самобранкой хлеб-соль ели, - рассуждал Добрыня. - Зачем им Забавушку околдовывать? Даже если и замыслили они чего дурного... нехорошо нам их полонить.
   - Правильно! - обрадовался таким словам Иван-дурак. - Давайте воротимся, скажем: пошли, мол, княже, других богатырей на поиски. Силы-то в супротивниках, почитай, никакой нету, тут и Федот-стрелец справится!
   - Что-то ты, Иван, добрый больно, - хохотнул Илья Муромец. - Кубатай-кавказец у тебя Марью увел, а ты благородством пылаешь!
   Слегка покраснев, что, к счастью, было незаметно при его цвете кожи, Иван ответил:
   - Потому и благородный, что сам я хотел с Марьей отношения заканчивать. Некогда мне любовь разводить, надо карьеру делать!
   - А! - с уважением произнес Илья Муромец. - Вот оно что...
   Хитрый Алеша Попович, как всегда, спас ситуацию:
   - Друзья! К чему муки душевные? Мы же не убивать нехристей хотим, а на допрос... то есть на беседу к князю препроводить. Князь у нас строг, но справедлив. Мухи даром не обидит!
   - Даром не обидит, - согласился Иван. На том и порешили. Оставалась лишь одна маленькая проблема - как найти чужеземцев?
   - Давайте рассуждать по-ученому, - предложил Добрыня. - Где бы мы были, не пошли нас на поиски служба государева?
   - В трактире... - пожал плечами Илья.
   - Во! А нехристи не на службе! Значит - они в трактире! Поехали искать!
   - Рубликов мало, - вздохнул Илья.
   - Расходы на Владимира! - поднял брови Алеша. - Мы ведь не пьянствовать собрались, а врагов княжьих искать!
   - Логично, логично, - оживился Илья Муромец, решив блеснуть ученым словечком. - Так, откуда поиски начнем?
   - С "Града Китежа", - робко предложил Иван. - Самое людное место, да и медовуха там славная...
   - Зато закуска хреновая, а я с утра не емши, - отмел предложение Добрыня. - Лучше в "Красно Солнышко" двинем...
   - Это где царскую водку самогоном разбавляют? - развеселился Илья. - Молодежь... Поехали в "Булатную рукавицу", там и накормят, и напоят, и разговор поддержат.
   - Так это... "Рукавичка"-то в богатырских казармах расположена, нехристей там никак быть не может! - растерялся Иван.
   Но пришпорившие коней богатыри особого внимания на его слова не обратили. Лишь сердобольный Алеша бросил на ходу: "Убедиться надобно!"
   К полуночи князя Владимира казна немалый урон понесла, а богатыри убедились, что хитрых нехристей в киевских трактирах нет. Друзья ехали по пустынной ночной улице, мучительно размышляя.
   - По постоялым дворам пройтись... али по девкам гулящим... - рассуждал Алеша. - Или еще в трактирах поищем?
   Иван его не слушал. Иван думал. В последнее время занятие это стало ему нравиться и уже не вызывало прежней испарины. Сказались, видать, беседы с мудрецом.
   - А не слыхал кто, не собираются ли бояны на сходку очередную? - неожиданно спросил он. - Кубатай очень тусовки любит, обязательно придет.
   - Насчет боянов - не знаю, а вот вышивальщицы княжьи этой ночью девичник устраивают, - сообщил Попович. - Кузина моя, златошвейка, говорила намедни.
   Иван поскреб затылок. Решил:
   - Ладно, проверим...
   Через несколько минут богатырские кони весело топтались у общежития златошвеек. Богатыри торопливо расчесывали усы и поправляли кольчуги.
   - Значит, так, - решил Иван, незаметно принявший командование. - Я первым пойду, проверю, там ли чужеземцы. Нечего зря девок пугать, всей толпой вваливаться.
   - Правильно, - поддержал его Муромец, - пусть расслабятся сперва. Иди, Иван.
   Иван пошел. Открыв дверь березовую, что вела в двухэтажный терем общежития, он наткнулся на старца, мирно сидящего на лавке.
   - Куда путь держишь? - вопросил старец.
   - На девичник! - признался Иван.
   - Что-то я косы твоей не угляжу, красна девица! - съязвил отважный ветеран. Иван насупился и многозначительно потряс булавой.
   - Богатырь, - укоряюще произнес старец, - неужто на служивого руку подымешь? Не велено пускать!
   - И я на службе, - не сдавался Иван. - Не девок я портить пришел, вот те крест! Мне бы только на минуточку, одним глазком глянуть...
   - Эх, бедолага, - старец, видно, понял Ивана не совсем верно, но сменил гнев на милость. - Ладно, иди глянь. Только булаву оставь, с оружием не пущу.
   Отвесив доброму старику поклон, Иван стрелой каленой взвился по лесенке. Прошел по коридору, вслушиваясь... Так. Из-за одной двери доносился легкий шум... Иван приоткрыл дверь и глянул.
   Уютная горенка была набита статными девками - княжецкими вышивальщицами. Горели свечи восковые, придавая их лицам загадочность и игривость. А посредине комнаты, за прялкой, сидел... Кубатай!
   - Ох! - только и промолвил Иван, сам пораженный своей прозорливостью.
   - Что мы имеем? - вещал девкам Кубатай. - А имеем мы нить. Не слишком прочную, но - ручной работы, что ныне модно. Вот лишь расцветки у пряжи бедноваты. А что мы предпримем? А вот что предпримем! Смолянин!
   Из угла выступил толмач, бережно держа завернутый в тряпицу предмет.
   - Кто поможет нам, златошвейкам? - вопрошал Кубатай, в пылу выступления причислив себя к женскому полу. - Нам поможет Смолянин! Человек с золотыми яйцами!
   Девки ахнули, и взгляды их слегка затуманились.
   - Вот он, - продолжал речь Кубатай. - Вот он, спаситель. Благодаря его способностям... да что говорить! Лучше один раз увидеть! Смолянин, показывай!
   Девки охнули и подались вперед. Не заподозривший дурного Смолянин развернул тряпицу, извлек на свет белый золотое яйцо и передал его Кубатаю. Тот разбил его над припасенным заранее блюдечком.
   - Вот оно! Золотую скорлупу пока в сторону... пригодится... белок и желток сюда, как видите, они тоже золотые... немножко сахара, для вязкости. Размешаем... Что у нас получилось?
   - Золотой гоголь-моголь! - гордо ответила одна из девиц.
   - Нет, что ты! Получилась позолота! Пропускаем нить через раствор, обтираем, слегка подсушиваем... Видите? Видите, как она блестит и сверкает?
   - Мы видим, мудрый Кубатай, - хором ответили девки.
   - Подойдите поближе. Ближе... Потрогайте нить. Чувствуете, какая она мягкая и шелковистая?
   - Мы чувствуем, мудрый Кубатай...
   - Итак, у нас есть дешевые и красивые нити! И что мы будем делать? Правильно, вышивать! Наладим кустарное производство...
   И тут взгляд Кубатая упал на Ивана-дурака, глубоко просунувшегося в дверь.
   - Ох! - повторил он недавнюю реплику Ивана.
   - Дурак! - обрадовался Смолянин, не имевший причин бояться.
   - Выйди на минуточку, мудрец, - позвал Иван. - Пусть пока девки ниточки пощупают, побеседуют...
   Бедный мудрец медленно прошествовал к двери, бросил последний взгляд на вышивальщиц, горестно вздохнул и вышел в коридор. Иван прикрыл дверь, и наступило тягостное молчание.
   - Как дела на Руси? - первым не выдержал Кубатай.
   - Спокойно, - с достоинством ответил Иван. - А на Большой земле?
   - Да тоже ничего... Погода скверная стоит, всё дожди да дожди...
   Разговор не клеился. Мудрец прятал глаза и смущенно ковырял пальцем в ухе, Иван страдал неподвижно.
   - Как Марьюшка? - спросил он наконец.
   - Ничего... привыкает. Сына вот родила недавно.
   - Сын - это хорошо! - свирепея, начал Иван.
   - Иваном назвали... - продолжил хитрый Кубатай.
   Дурак поперхнулся и робко спросил:
   - Так что ж, помнит меня Марьюшка?
   - А как же! - оживился Кубатай. - И я помню, и она. Порой вздохнет да и скажет: "Люблю, мол, тебя, Кубатай, а Иван-то все равно перед глазами маячит! Эх, жизнь непутевая..."
   - Значит, так, - решил Иван. - Не держу я на вас обоих зла. Что делать, раз уж так повернулось... Приезжайте в гости, пображничаем. А сейчас дело у меня к тебе есть.
   - Какое? - спросил обрадованный Кубатай.
   - Велено тебя с толмачом к князю Владимиру доставить. На предмет вашей благонадежности. Советник новый, Гришка Распутин, чего-то против тебя имеет.
   - Не пойду! - завопил Кубатай. - И не проси!
   - Да я и не прошу вообще-то. Возьму вас с толмачом под мышку да и отнесу в темницу. Делов-то...
   Снова наступила тишина. Мудрец откашлялся и укоризненно сказал:
   - А говорил: "Зла не держу"...
   - Так не держу ведь! Приказ князев!
   - За приказами легко прятаться. Эх, Иван...
   - Да я ни при чем!
   - Знаю, знаю... Как приедет Марьюшка меня разыскивать, скажи: сгинул, мол, Кубатай, в застенках княжецких, велел кланяться, сыночка одной подымать... И не забудь уточнить, что ты - ни при чем.
   Несколько мгновений Иван-дурак простоял столбом, нервно жуя воздух, потом из глаз его покатились слезы.
   - Ой... ой, доля моя тяжкая... и зачем я пошел тебя искать?..
   Кубатай ждал.
   - Бегите! - решил Иван. - Бегите с Руси, нехристи! Да побыстрее!
   - Будет сделано, Иван! - оживился Кубатай. - Береги себя, в гости приезжай, будет что нового - пиши! Смолянин!
   Из дверей показался растрепанный толмач.
   - Надо менять дислокацию, - сообщил ему мудрец. - Против нас строят козни!
   И чужеземцы рванули по лесенке. А Иван-дурак, поглядев им вслед, зашел в горенку.
   Вышивальщицы встретили его появление удивленным писком.
   - Ну что, девки, будем визжать или медовуху пить? - мрачно спросил Иван.
   - Медовуху? - оживились златошвейки.
   - Ее самую. - Иван достал из-за пазухи бутыль медовухи и чекушку царской водки, припасенные в каком-то трактире. - Сладенькое - дамам, а нам, богатырям, - напиток покрепче!
   И начался девичник.
   Долго ли, коротко ли топил Иван свое горе горькое да измену нежданную, то неведомо. Только под утро вышел он из терема, провожаемый вздохами златошвеек, взял у старика служивого, укоризненно качающего головой, булаву и побрел куда глаза глядят.
   На то, что три богатыря запропастились куда-то и не дождались его, Иван особого внимания не обратил. А зря! Дело было так...
   Отпущенные благородным Иваном нехристи вихрем слетели по лестнице и уж совсем было собрались убегать, как вдруг...
   - Мудрец с толмачом! - завопил Алеша Попович, протягивая к бедным чужеземцам карающую длань. - Никак убегли от Ивана?
   - Он нас сам отпустил! - неосторожно сообщил Кубатай.
   - Погубит Ваню доброта, - покачал головой Алеша Попович. - Совсем парень умом тронулся - на гнев княжий нарывается!
   - Ничего, мы его спасем, - решил Илья Муромец. - Отведем басурманов в темницу, а сами скажем, что их Иван поймал.
   Так и сделали. Подхватили чужеземцев, бросили поперек седел да и поскакали...
   А Иван, томимый печалью и жаждой, шел по просыпающемуся Киеву. Прошел мимо Днепра, где на берегу парубки с дiвчинами жгли костер и пели частушки, посидел на завалинке какой-то хаты, под развесистой опунцией, пугнул макаку, ворующую на общинном поле батат... И решил: надо идти с повинной. Кубатай со Смолянином уже далеко, никто не догонит. А скрывать свой поступок - не богатырское дело.
   Дворец Владимира возвышался невдалеке от терема Советников, где денно и нощно сидели княжьи мудрецы. Терем был обложен хворостом, а неподалеку дежурили стрельцы с огнивами - на случай, если князь решит провести перевыборы. Иван забрел в сторожку, поболтал со скучающими стрельцами, попил кваску и немного посплетничал. Тема была одна, неиссякаемая - причуды Гришки Распутина, княжьего приятеля и помощника. В последнее время Гришка взял манеру париться в бане с замужними бабами, причем на прелести их не глядел, а требовал хлестать его веником и поливать квасом... Сойдясь со стрельцами на том, что поп Гапон был не в пример лучше Гришки, Иван распрощался со служивыми и пошел сдаваться.
   Долго бродил Иван по дворцу. Владимир еще почивал, а сдаваться кому попало было не с руки. Наконец, утомившись, Иван направился прямо в застенки, решив ознакомиться с будущей квартирой.
   В застенках было тихо, лишь из пыточной камеры доносились голоса. Со скуки Иван решил послушать и подошел поближе...
   - Признавайтесь, тати, супротив князя нашего злое замышляли?
   - Опомнись, крестьянин! - урезонивал кто-то говорящего. - Нам князь твой даром не нужен!
   - Ага, значит, власть ни в грош не ставите?
   Иван приоткрыл дверь...
   Посреди пыточной камеры стоял Гришка Распутин в алом армяке, подпоясанном веревочкой, и многозначительно крутил в руках плеть. А перед ним, привязанные к дубовым колодам, сидели... Смолянин и Кубатай. Иван в сердцах плюнул:
   - Вот ведь остолопы! Всё одно - попались!
   - А скажите-ка, нехристи, - голос Гришки вдруг изменился, - как вы детишек спасли?
   - Каких детишек? - удивился Кубатай.
   - Стаса с Костей! Я ж их спрятал надежно! А с реальностью ничего не делается!
   "О чем это он?" - подумал Иван.
   - Откуда про реальность знаешь, мужик? - возмутился Кубатай.
   - Я всё знаю! И про ДЗР, и про остров наш, и про тебя, генерал! И вовсе я не мужик! Я сам - княжецкой крови.
   "Это не Гришка, - сообразил Иван. - Кто-то другой. Но кто?"
   Ивана осторожно похлопали по плечу. Богатырь обернулся.
   За его спиной стоял бородатый мужичок в красном армяке, подпоясанном веревочкой. В руках мужик держал несколько бутылок.
   - Друг мой, - с акцентом произнес мужик, подмигивая. - Я очень опечален! Распутин так популярен, что появилось много подделок!
   Иван заморгал, чувствуя, что окончательно сходит с ума, а мужик разъяснил:
   - Только тот настоящий Распутин, у кого на фуфайке написано "ORIGINAL"!
   - А ну-ка, покажи, - потребовал Иван.
   Мужик гордо распахнул армяк. На фуфайке действительно было написано заветное слово.
   - Кто же тогда там? - Иван вгляделся в фальшивого Распутина. - Знакомо мне его лицо. Добренькое такое, ласковое... А-а-а!
   Выхватив булаву, Иван снес дверь и ворвался в пыточную камеру, где лже-Распутин хвалился перед пленниками:
   - Выкрал я тех пацанов да и спрятал надежно! Вся реальность погибнет, кроме меня! Потому что я...
   - Кащей Бессмертный! - заорал Иван, занося булаву. Злодей присел и торопливо забормотал что-то, махая руками. За миг до соприкосновения булавы с головой он подернулся радужной дымкой и исчез.
   - Вот ведь ирод! Вот злодей! Князя обманул! С нашими бабами парился! Распутина фальсифицировал! - бормотал Иван, развязывая басурманов. - Ну ладно, теперь все в порядке, все хорошо... Сейчас я вас освобожу, мы с настоящим Гришкой князю все объясним, отправим вас домой с почетом...
   - Не до почета нам, - хмуро сказал Кубатай, потирая руки. - Кащей решил весь мир погубить!
   - Как это? - аж присел Иван.
   - Долго объяснять. Пацанов одних украл... помнишь, рассказывал когда-то? В общем, если не спасти их, всему хана.
   - И земле Русской?
   - И ей, родимой.
   - Что делать-то?
   - К Кащею снова едем, порядок наводить... - Кубатай глянул на толмача и ехидно добавил: - Не отговаривайся, что со службы военной ушел. По законам чрезвычайного времени я тебя мобилизую!
   - Я же в утку превращусь, - вздохнул Смолянин. - А ты - в кота.
   - Не превратимся! Я таблетки припас...
   И Кубатай извлек из кармана два пузырька - один розовый, другой голубой.
   - Последнее достижение нашей фармакологии! Химия против колдовства! Антиутин и антикотин! Обладают приятным вкусом, мягким ароматом, предотвращают превращение в сказочных персонажей. Заодно испытание проведем, премию получим...
   ...Гапон лежал на полянке, уткнувшись носом в траву, и мечтал. А представлялись ему картины сладостные: сам он на троне княжецком, Алена Соловьинишна по леву руку в уборе парчовом, богатыри скованные - на полу. А в уголку, как водится, парочка прикормленных боянов, хвалебную былинку сочиняют... Гапон зажмурился как кот, обожравшийся сметаны, и представил себя перед народом. Народ, конечно же, ликовал и просил: "Дай нам свое благословение, Гапон!" А Гапон улыбнулся и воздуху набрал для ответа...
   - Дай ножницы на минутку, Гапон, - послышалось из-за спины.
   - Даю! - еще не отойдя от мечтаний, ответил Гапон, машинально протягивая ножницы. А когда опомнился, вскочил и обернулся, было поздно. Рядом стоял Иван-дурак и отрезал кусок от мотка веревки.
   - Иванушка, чего это ты, а? - слабо спросил Гапон.
   - Веревку режу, - явно раздосадованный недогадливостью Гапона, ответил Иван.
   - А зачем?
   - Ну не на целой же тебя, иуду, вешать. Жалко веревку... У тебя мыло есть?
   - Нет... - обмер Гапон.
   - Придется без мыла.
   К Ивану тем временем подошли два чужеземца, Гапону незнакомых. Как без труда может догадаться читатель, чужеземцами этими были Кубатай и Смолянин.
   - Если нет мыла, - заметил Кубатай, - можно использовать свиной жир или сливочное масло. Вон в корзине изрядный кусок лежит. Цель намыливания - не обеспечение санитарии и гигиены, несколько запоздалой в таких случаях, а снижение трения.
   - Мудрец! - похвалил Иван, потянувшись за шматом сала.
   - Не губите! - вскричал Гапон.
   - Почему это? - удивился Иван. - Али не ты Кащея выпустил?
   - Я вам пригожусь! - стоял на своем Гапон.
   - Как это?
   - Я много чего знаю!
   - А про двух мальчиков, Костю и Стаса, знаешь?
   - Это те, которых Кащей в книжку спрятал? - радуясь болтливости Кащея, спросил Гапон. - Знаю, знаю!
   ...Минут через десять, когда Гапон рассказал всё или почти всё, что знал, Иван-дурак и Кубатай переглянулись.
   - Ну так что, отложим наказание? - недовольно спросил дурак.
   - Отложим, - махнул рукой Кубатай.
   - А веревку я зря резал?
   - Почему зря? Руки свяжем Гапону. А то как бы не сбёг, покуда до темницы доведем.
   На том и порешили. Вконец павший духом поп был помещен в одну из темниц до окончательного решения своей участи. На всякий случай Иван гуманно бросил ему скатерть-самобранку. А наши герои поспешили в библиотеку. Тут-то и ждал их сюрприз - бесконечные ряды книжных полок...
   - Такого не бывает, - только и вымолвил Иван, разглядывая книги. - Они же все разные!
   И даже Кубатай смутился.
   - Здесь нужен специалист, - со вздохом сказал он. - Сыщик.
   - Так давай позовем такого, с Большой-то земли, - предложил дурак.
   - Нет у нас давно сыщиков, - поморщился Кубатай. - Преступников перевоспитали, потом и сыщиков ликвидировали... Только в книжках и остались. В книжках... Да-с. В книжках! Эврика!
   Он забегал вдоль стеллажей, пока не вернулся с книгой "Приключения Шерлока Холмса".
   - Вот! Вот кто нам поможет! Самый гениальный сыщик всех времен и народов! Придуманный, но это не беда. И главное, привычный работать по старинке, без электричества, приборов, машин!..

Глава девятая,

   где я снова понимаю истину без помощи моего гениального друга. И истина эта ужасна...
   (Рассказывает доктор Ватсон)
   Рассказ наших потомков был столь же увлекателен, сколь и запутан. Но была в нем фраза, которая немедленно привлекла мой ум, тренированный врачебными буднями, неустанным писательским трудом и борьбой с преступным миром.
   - Придуманный? - гневно воскликнул я. - Что вы этим хотите сказать? Что я выдумал сэра Холмса? Что я попал в будущее не со своим верным другом - талантливым сыщиком, испытанным товарищем, - а с персонажем книжным?
   Генерал-сержант глянул на говорливого Смолянина так, словно хотел отвесить ему затрещину, но боялся ненароком прибить насмерть. И глухо произнес:
   - Ватсон, дорогой, успокойтесь. Истина в том...
   - Почему бы вам не сделать следующего шага? - продолжал бушевать я, удивленный спокойствием Холмса. - Почему бы не предположить, что и я - всего лишь книжный персонаж!
   Мысль эта требовала дальнейшего развития, и я продолжал, глядя на опустившего трубку Холмса и потупившихся Кубатая со Смолянином:
   - Ведь как гладко получается! Я - лишь персонаж, выдающий себя за автора книг о Холмсе. Этакий комический друг главного героя! Ха! А автор книг о Холмсе... э-э-э... сэр Артур Конан Дойль, мой издатель.
   - Ватсон, я поражен, - тихо сказал Холмс, кладя руку мне на плечо. - Я неоднократно замечал, что в вас заложена постоянная тенденция к развитию... но не думал, что вы совершите такой великолепный мыслительный взлет! Гениально! Ничего не замечая, проходя мимо бесспорных улик, не слыша иронических намеков - и вдруг выдать стопроцентный результат!
   - Какой результат? - опешил я.
   - Стопроцентный, - кивнул Холмс. - Вы не ослышались. Итак, джентльмены, - обратился он к ДЗР-овцам, - раз уж и доктор Ватсон понял истину - таиться далее бесполезно. Карты на стол, джентльмены!
   Смолянин часто заморгал и робко достал из кармана колоду атласных игральных карт. Протянул ее Холмсу. Тот поморщился и продолжил:
   - Еще в самом начале наших приключений, когда я понял, что мы попали в замок через тот же агрегат, что ведет в Вымышленные миры...
   Я уже не слушал Холмса. Я бродил по библиотеке, держась за голову и с ужасом разглядывая свое отражение в стеклах шкафов.
   Придуманный! Я - лишь придуманный Конан Дойлем персонаж! В моем мире сэр Артур Дойль - начинающий издатель, бывший врач, с которым мы сдружились в университете. Милейший, но абсолютно лишенный воображения и писательского дара человек. А на самом деле - он и есть писатель, автор "Записок о Шерлоке Холмсе"... Я чувствовал, что нахожусь на грани обморока.
   Но не обманывают ли нас потомки? Нет! Ведь сам Холмс подтвердил, что мы - придуманные герои.
   А Шерлоку я верю безоговорочно. Наверное... наверное, таким меня описал сэр Артур Конан Дойль.
   Боже милосердный, как ужасно понять, что вся твоя жизнь - лишь плод чьего-то воображения! Стоит ли тогда жить вообще? Я похлопал по карману, где лежал мой старый армейский револьвер. Грех, конечно, но...
   Нет, надо успокоиться. Я напрягся, пытаясь рассуждать логично. Как Шерлок. Давалось мне это с трудом, наверное, Дойль постарался, но я приложил все силы. В конце концов я - врач. Мой ум холоден как скальпель, остр как ланцет, гибок как бинт! Пусть я никудышный сыщик, но зато - опытный врач. Это чего-нибудь да стоит...
   Чуть успокоившись, я принялся вспоминать свою жизнь. Всё виделось отчетливо и ясно. И окончание Лондонского университета в 1878 году, и назначение в Пятый Нортумберлендский стрелковый полк, и ранение при Майванде... Да, конечно, это могло быть описано сэром Дойлем. Но не мог же он описать в книгах такие интимные моменты, как... ну, скажем, студенческие вечеринки с веселыми девочками... или тот приступ дизентерии, что схватил меня посреди парка пешаварского госпиталя. О, ужасное, постыдное воспоминание, но сейчас я был ему рад. Такое в книгах не описывают. Значит... значит, я не просто придуманный персонаж. Я живу полнокровной жизнью! А отдельные эпизоды, придуманные Дойлем... что ж, спасибо ему за них! Они сделали мою жизнь куда увлекательнее, чем у большинства людей. И для целого мира - моего мира! - именно я - автор знаменитых рассказов о Шерлоке Холмсе.
   Успокоенный и просветленный, я мирно побрел вдоль книжных полок. В конце концов, вон сколько Вымышленных миров! И у меня есть подозрение, что жить в них куда интереснее, чем в Настоящем.
   А электричество мы и сами разовьем как следует!
   ...Холмс встретил мое возвращение ласковым взглядом и закончил обращенную к Кубатаю фразу:
   - Так что - истина всегда выходит наружу! Запомните это!
   - Вышла бы наружу истина, куда Кащей детишек спрятал... - пробормотал Кубатай.
   - Я это давно знаю, - невозмутимо сообщил Холмс.
   - Что?
   - То! - внезапно разъярился мой друг. - Раз уж вы, джентльмены, позволили себе нас обманывать, то и я позволил маленькую хитрость. Я решил посмотреть на книжные миры... Крайне любопытное занятие. А в какой книге спрятаны дети, я знал сразу!
   - Откуда? - замогильным голосом спросил Кубатай.
   - Из сообщенных вами фактов! Вы не умеете складывать два и два, джентльмены!
   - Умеем! - возмутился Смолянин. - Четыре получится!
   Холмс тихо застонал и продолжил:
   - Кащей - лентяй, не так ли? Значит, книга должна была находиться рядом с Магическим шкафом. Логично?
   Смолянин больше не встревал - он достал из кармана юбки бумажку, карандаш и принялся что-то писать, бормоча и загибая перепончатые пальцы.
   - Логично, - признал Кубатай. - Но это же - сотни книг!
   - Я выбрал два десятка. Почему? Да потому, что Кащей - аккуратист! Он взял такую книгу, которая по толщине идеально подходила под отломанную ножку шкафа. Чтобы шкаф не шатался!
   - Логично... - прошептал Кубатай.
   - И наконец, главное. Кащей ваш, как истинный злодей, хитер. Он понимал, что в любом Вымышленном мире дети найдут помощь, найдут друзей и союзников. Ведь в книгах всегда побеждает справедливость. А значит - он засунул детей в такую книгу, где они не могли никого встретить! В книгу не художественную, а научную!
   И Холмс торжествующе достал из стопки книг невзрачный томик.
   - "Энциклопедия Южного полюса", джентльмены!
   Книга, описывающая ненаселенный материк - Антарктиду! Книга, где детей встретят не придуманные злодеи - а беспощадный мороз!
   - Кошмар! - взвизгнул Кубатай, хватаясь за саблю. - Они же замерзли! Как вы могли медлить?
   - Спокойно, генерал! Как вы могли заметить, мы попадаем в Вымышленный мир без всякой системы. Иногда - даже в те события, что в книге не описаны вовсе! Значит, некий магический закон сам направляет наш путь в наиболее драматический миг повествования. Мы могли отправиться на Южный полюс вчера, а можем отправиться завтра. Все равно мы попадем именно в тот момент, когда должна произойти кульминация сюжета. А именно - спасение детей! Я кончил.
   - Я тоже! - завопил Смолянин. - Я правильно говорил! Четыре получается!

Глава десятая,

   в которой у нас есть два способа попасть домой, но наш друг - пингвин Орлик - пресекает оба
   (Рассказывает Костя)
   Эх, пошевелили бы мы мозгами раньше, прежде чем вся толпа к нам в гости завалилась! Может, и не натворили бы делов... и я в банке бы не сидел. А то разленились - рыбка жареная, ушица, на завтрак - яичница, книги и греют и развлекают, а перед ужином - футбол втроем с пингвином... Вот остолопы мы...
   Но нет, так ничего не понятно, расскажу-ка я лучше по порядку.
   Я проснулся от холода. У огня сегодня должен был дежурить Стас, и он, естественно, спал. Печка потухла. Резервная стопка книг - собрание сочинений братьев Стругацких, наша последняя надежда - покрылась снежным мохом.
   - Стас! - заорал я. - У нас спичек - три штуки осталось!
   - Прошлый раз ты проспал, значит, мы в расчете, - невозмутимо заявил он, протирая глаза.
   Как-то по-идиотски это выходило: как будто главное не то, что мы тут спокойненько можем насмерть замерзнуть, а в том, кто виноват... Но крыть мне все равно было нечем.
   Пока я напрягался, пытаясь придумать, как бы его пообиднее обозвать, Стас, стуча зубами, как ни в чем не бывало взял со стола коробок, вытащил оттуда спичку и чиркнул.
   - Вот черт, - сказал он, - раскрошилась. Отсырела, что ли...
   - Урод! - вскричал я. - Дай сюда!!!
   Отобрав коробок, я выбрал одну из двух оставшихся спичек и осторожно-осторожно надавил коричневой головкой бочок коробка. Все нормально, крошиться она не собиралась. Я чиркнул. Сера, с треском вспыхнув, отделилась от спички и улетела куда-то в угол. Видно, от волнения или от холода я не рассчитал усилий.
   - Каракуц плешивый, - прошипел Стас, забрал коробок назад и вынул оставшуюся спичку.
   - Стас, - умоляющим голосом попросил я. - Только осторожнее! Вся наша жизнь в этой спичке...
   - Не учи ученого, - объявил он.
   Спичка загорелась, Стас осторожно прикрыл огонек ладонью и поднес к потухшему костру.
   И в этот миг дверь станции распахнулась. Ледяной ветер маленьким вихрем промчался по комнате.
   Спичка потухла.
   - Хана! - хором вскричали мы. - Хана!
   - Привет, ребятишки, - раздалось со стороны двери. Тут только мы оглянулись и изумленно уставились туда.
   В проеме обнаружились четверо: Смолянин, Кубатай и два незнакомца! Кубатай почему-то был наголо выбрит, зеленые волосы лишь слегка пробивались наружу, а Смолянин - одет в короткую клетчатую юбку.
   - Как делишки? - продолжал Смолянин, растирая замерзшие перепонки между пальцами.
   - Ура!!! Мы спасены!!! - заорал Стас. - Доблестный Кубатай спешит на помощь! - И он кинулся на шею своему кумиру.
   Я и сам так обрадовался, что всерьез подумал, не следует ли и мне расцеловать Смолянина. Но постеснялся.
   Когда Стас выпустил Кубатая из объятий, тот утер накатившую слезу и представил нам незнакомцев:
   - Шерлок Холмс и доктор Ватсон.
   Я обалдел и, само собой, не поверил. Стас же, по-видимому, перешел некую грань, после которой не удивляются ничему.
   - Очень приятно, - протянул он руку незнакомцу с трубкой. - Я представлял вас именно таким.
   - Весьма польщен, - пожимая руку, ответил тот, которого Кубатай назвал Шерлоком. - Польщен и заинтригован. Не будете ли вы столь любезны объяснить, в связи с чем вы вообще меня представляли?
   - Как же, - объяснил Стас. - Я про вас всё читал - и про собаку Баскервилей, и про человечков...
   - Слышите, Ватсон?! - обернулся Холмс к своему спутнику. - Ваши труды не пропали даром. Они оценены по заслугам и достигли самых отдаленных точек планеты.
   Тот вздохнул и принялся ковырять пол носком ботинка. Потом глянул в потолок, увидел пыльную перегоревшую электрическую лампочку на шнуре и просиял. Я хотел было поинтересоваться, какие точки планеты имеет в виду Холмс и вообще при чем тут Ватсон, писатель-то - Конан Дойль, как вдруг дверь снова распахнулась и в комнату, отряхивая снег с серебристых грив, ввалились сфинксы Шидла, Мегла и Шурла. Мы окончательно ошалели. А Ватсон с Холмсом отскочили в дальний угол комнаты - они-то раньше сфинксов не видели.
   Вот тут я стесняться не стал, а кинулся к Шидле и, упав на колени, повис у него на шее.
   - Полно, полно, человеческий детеныш, - промурлыкал сфинкс. - Я тоже соскучился, но давай заниматься делом.
   Нервно пощипывая ус, к сфинксам обратился Кубатай:
   - Что все это значит? Какое, собственно, право вы имеете вмешиваться в наши сугубо земные дела?
   - Эти "дела" далеко не "сугубо земные", - парировал Шидла. - Речь идет о защите реальности, в которой, между прочим, живем и мы...
   - Джентльмены,- огромными глазами глядя на сфинкса, вмешался Холмс. - По-видимому, некая старинная распря мешает вам найти друг с другом общий язык. Но, мне кажется, в нынешней ситуации ваши интересы совпадают...
   - У вас чай горячий есть? - неожиданно встрял Смолянин, растирая голые коленки. - Холодно, не могу...
   - Спички у нас кончились, - мрачно ответил Стас.
   - Позвольте продемонстрировать вам последнее достижение европейской цивилизации, - подал голос доктор Ватсон, дрожащей рукой доставая из кармана сюртука вначале револьвер, а потом - медный цилиндрик. В комнате завоняло керосином. Ватсон крутнул большим пальцем зубчатое колесико, и сверху цилиндрика заиграл веселый язычок пламени. - Гений человеческой мысли, многоразовая зажигалка, - провозгласил доктор.
   Раздался взрыв, и станция заполнилась дымом и копотью.
   ...Полчаса спустя, когда пожар был потушен, а огонь в печке - наоборот, разведен, вся наша пестрая компания сидела кружком возле огня и, греясь и попивая чаек, вела неторопливую беседу. Даже Холмс с Ватсоном чуть успокоились и перестали отодвигаться от сфинксов. Мы уже знали, каким образом нас нашли ДЗР-овцы, и я, более не находя сил быть дисциплинированным, во все глаза рассматривал попыхивающего трубкой Холмса. Теперь-то я знал точно, что он и Ватсон - не самозванцы. Не каждый день выпадает вот так вот, запросто, поболтать с любимыми литературными героями. Кстати, а почему они говорят по-русски? Я спросил об этом Кубатая, и тот, ни на миг не задумавшись, объяснил:
   - Книжка-то из библиотеки Кащея. Раритет - русская, переводная.
   - Выходит, в английской книжке - свой Холмс, который говорит по-английски? И свой мир?
   - Не удивлюсь, если свой мир соответствует каждому экземпляру, - заявил Кубатай. Но тут же свое мнение изменил: - Хотя, возможно, они как-то пересекаются, для экономии. Или, может быть, так: никаких книжных миров вообще не существует, они появляются только в тот момент, когда мы в эту книжку попадаем... или читаем ее.
   Его размышления вслух перебил Стас, обратившись к сфинксам:
   - А вы-то как нас нашли?
   - Разведка, - лаконично ответил Мегла.
   - Так вот как вы выполняете условия Земельно-Венерической Конвенции?! - переключившись на новую тему, возмущенно вскричал Кубатай, сыпанул в рот из пузырька каких-то пилюль и принялся яростно, как когда-то лузгал семечки, хрустеть ими. - И это после того, как по моей личной инициативе огромные силы и средства Земли были брошены на преодоление вековой неприязни между нашими цивилизациями! Я сам ради этого, можно сказать, в кошачью шкуру влез!..
   - А я - в утиную, - почему-то хихикнув, встрял Смолянин.
   - Подписание Конвенции не лишило Венеру статуса самостоятельной республики и права иметь собственные спецслужбы, - веско оборвал их Мегла. - Что касается ваших личных заслуг, то, уважаемый генерал-сержант...
   - Генерал-старший сержант, - поправил его Кубатай.
   - Поздравляю, - кивнул головой Мегла. - Так вот, ваших личных заслуг никто и не умаляет. Вы, между прочим, занесены в Список почетных граждан Венеры. Каждый наш котенок наизусть знает вашу знаменитую, пронизанную чувством уважения к кошачьему племени былину "Сказ о том, как Кубатай-батыр остров Русь спас". А былина "Сказ о том, как Кубатай-батыр метеозондом служил", хоть и не пронизана насквозь чувством уважения к кошачьему племени и не изучается в школе, все равно является любимым приключенческим произведением наших котят...
   Кубатай смущенно сделал ручкой:
   - Да ладно, чего там... Тряхнул стариной... написал малость.
   - Брат Мегла забыл сказать, - торжественно поддержал соплеменника Шурла, - что Список почетных граждан Венеры состоит лишь из трех имен...
   - Из трех? - забеспокоился Кубатай, и в голосе его мелькнула нотка ревности. - А кто еще двое?
   - Они, - поднял лапу Шурла, указывая на нас со Стасом.
   - А-а, - успокоился Кубатай, - я думал, кто-то из наших...
   - А лично вы, - продолжал Шурла, - удостоены еще и иной чести, которой еще не был удостоен ни один житель Земли.
   - Какой чести? - слегка зардевшись, тихо спросил Кубатай.
   - Ваша скульптура установлена в центральном зале Храма Матери-Кошки...
   - На моем месте, - добавил Шидла.
   - В виде красавца сфинкса, - закончил Шурла.
   В станции воцарилась было тишина, но ее тут же прервал ехидно заржавший Смолянин. Кубатай от неожиданности пролил на себя чай и, ошпарившись, запрыгал по комнате. Слегка похихикивать стали все.
   Только Стас следил за нами нахмурившись, а потом, решив защитить реноме своего кумира, попытался перевести разговор на другую тему:
   - Давайте мы вам своего ученого пингвина покажем! Если бы не Орлик, мы бы тут вообще с голоду загнулись. - С этими словами он стал пробираться к выходу.
   - Орлик? - переспросил Холмс. - Довольно неожиданная кличка для пингвина.
   - Вообще-то его полное имя - Аурелиано Буэндиа, - пояснил я. - Стас какую-то книжку читал, там куча персонажей и все - Буэндиа, только одни - Аркадио, а другие - Аурелиано. Пингвинов тут много, на всех имен не напасешься. Не так-то просто, между прочим, найти имя для птицы. Вот мы и назвали тех, что помельче, - Аркадио, а тех, что покрупнее, - Аурелиано. А один сильнее всех с нами подружился, мы и зовем его ласково - Орлик...
   Было слышно, как на улице Стас зовет:
   - Орлик, Орлик!..
   - Имя для птицы, имя для птицы, - забормотал Кубатай, - что-то это знакомое...
   - К тому же Орлик не просто пингвин, а королевский пингвин, - добавил я.
   - Вот как? - заинтересовался Холмс. - И как же он сюда попал, побывав при дворе Ее Величества?
   - Да он не в том смысле королевский, - принялся объяснять я, - а в том, что самый крупный, просто огромный. Как есть просто пуделя и королевские пуделя...
   - ...Имя для птицы... - продолжал бормотать Кубатай.- Вспомнил! Так называлась повесть одного древнерусского бояна! Его звали Шефнер!
   - Не Шефнер, а шифоньер, - возразил Смолянин. - И не боян это, а шкаф такой.
   - Кстати, о шкафах, - подал голос Ватсон. - А как мы отсюда выберемся? Тут шкаф-то есть?
   - Хорошо, что ребята случайно сами в шкаф не залезли, - заявил вдруг Кубатай. - А то вернулись бы в замок без нашей помощи... а мы так старались...
   Тут нашу абсурдную беседу, заглянув снаружи, прервал Стас:
   - Идите все сюда, Орлик появился!
   Мы полезли к выходу, а Стас еще раз крикнул:
   - Орлик, Орлик!..
   Навстречу, переваливаясь с боку на бок, спешил наш любимец. Кубатай присвистнул:
   - Да-а, таких особей я еще не видывал. В нем метра два росту, а то и больше!
   - Это еще что! - расхвастался Стас. - А какой он умный! Рыбу и яйца нам носит! В футбол играет! Танцует! Вот, смотрите! - Он принялся бить в ладоши и напевать:
   Ну-ка, Орлик, потанцуй,
   Потанцуй, потанцуй!..
   Приблизившись, наша мудрая птица, что-то доверчиво лопоча, принялась подпрыгивать в такт, слегка выбрасывая вперед то левую, то правую ногу-ласту.
   Некоторое время все завороженно следили за его танцем. Потом, наверное, оттого, что искусственные сфинксы более, чем люди, равнодушны к живой природе, Шурла нетерпеливо заявил:
   - Все это прекрасно, но пора возвращаться на Большую землю.
   - А можно, мы Орлика с собой возьмем? - отозвался Стас.
   - Это исключено, - ответил Шидла. - Во-первых, вы уже знаете, что из будущего в прошлое ничего переносить нельзя, а во-вторых, еще неизвестно, чем грозит перенос на длительное время живого существа из Вымышленного мира в реальный. И в-третьих, наконец, в хроноскафе просто не хватит места.
   На мой удивленный взгляд он ответил:
   - Мы воссоздали аппарат. Сейчас он дожидается возле замка.
   - На фиг он нужен, хроноскаф ваш? - вмешался Смолянин. - Все можно сделать проще. У Кащея в библиотеке есть книжка, "Сегодня, мама!" называется, через нее пацанов и нужно в их мир отправить. А хроноскаф ваш дурацкий ломается все время.
   - Ошибаетесь, - заявил Шидла. - Повесть - это вымышленная реальность...
   - Ага, вымышленная! - возмутился Смолянин. - Самая что ни на есть настоящая! Я сам читал, там все точно написано, все так, как и было!
   - Думается, коллега прав, - выразил свое мнение Кубатай. - Считаю, реальный мир и мир достаточно реалистически исполненного документального произведения могут совпадать.
   - Мяу!!! - возмущенно заорал Шидла, но, тронув гриву лапой, его остановил Мегла.
   - Возможно, вы и правы, - дипломатично сказал он ДЗР-овцам. - Но это - лишь версия. Стоит ли рисковать, если у нас есть хроноскаф?
   - Хроноскаф, хроноскаф... - скривился Смолянин. - Говорю, ломается он у вас!
   - К тому же в него Орлик не влезет, - заявил Стас, как будто других преград к тому, чтобы взять птицу с собой, не было. Что мама, например, скажет?
   А Орлик тем временем так раздухарился, что я не верил своим глазам. Высота его прыжков достигла чуть ли не человеческого роста. Прыгая, он стал кружить вокруг нас, а потом вдруг завыл жутким хриплым голосом Стасову песенку:
   Ну-ка, Орлик, потанцуй,
   Потанцуй, потанцуй!..
   Спорщики разом замолкли и уставились на него. А Орлик, не прекращая прыгать, сначала страшно захохотал, а потом заговорил:
   - Что примолкли, сердешные? Не узнаете? Это ж я, Кащей! Обхитрил я вас! Давно вас тут дожидаюсь! Вот прикол-то, а?! Не могу!..
   Тут, тяжело рухнув на землю, он наконец остановился и зловеще нас оглядел.
   - Не вышло, не вышло у вас меня обскакать... Так, с кого начнем? С тебя, пожалуй, - ткнул он крылом в Холмса. - Вы с дружком мне пакостей еще не делали, не буду голову ломать, во что вас превратить, отправляйтесь просто в свою книжку... - С этими словами Орлик-Кащей выдернул из головы перышко, дунул и шепнул что-то.
   Вспыхнуло голубое пламя, громыхнуло, словно после грозы, на миг Холмс и Ватсон окутались белесым туманом, а когда туман рассеялся, англичан на том месте уже не было.
   - Так-так-так, - похлопал Орлик крыльями, что у пингвинов, по-видимому, соответствует человеческому довольному потиранию ладоней. Его взгляд остановился на мне.
   - А-а! Костя! Старый друг! Помнишь, как ты меня дрессировал? Отобьешь мяч - молодец, пропустишь - снежком в живот! Нехорошо над животными издеваться, они братья наши меньшие! Они - как дети малые, беззащитные... - Кащей хихикнул. - А коли так, превращу-ка я тебя в животное. Вот только в какое?
   - В тигра, - не задумываясь, предложил я.
   - Не, не пойдет, - покачал головой Орлик. - В беззащитное, говорю, надо животное... И чтобы птиц боялось! Ты будешь мухой, Костя, мухой!
   Он было потянулся за перышком, но вдруг остановился и затрясся от беззвучного хохота. Затем объяснил причину своего веселья:
   - Превращу тебя в муху и отправлю к Холмсу в книжку. Пусть, пока мир не исчезнет, великий сыщик за мухами гоняется. Вот прикол-то, а?!
   - А как он узнает, что я в его мире? - тянул я время.
   - Узнает, узнает, - заверил Орлик-Кащей. - А не узнает, и ладно, невелика потеря. - Он выдернул перышко, поднес к клюву...
   И тут мир стал стремительно вертеться вокруг меня, люди и сфинксы, кружась, выросли до неимоверных размеров, в ушах зазвенело, всё осветилось голубым светом, затем окуталось туманом...
   А еще через мгновение я летел над пустынной грязной мостовой возле огромного, вкусно пахнущего животного. Животное махнуло хвостом и чуть не пришибло меня. Спасся я тем, что инстинктивно отскочил вверх. В ушах отчаянно жужжало. Я помотал головой, чтобы избавиться от этого шума, и вдруг понял, что жужжу-то я сам. Точнее - мои крылышки. И только тут я окончательно осознал свое положение...

Часть вторая

ЗОЛОТАЯ МУХА

Глава первая,

   короткая, но зато в ней мы с Холмсом ждем конца света
   (Рассказывает доктор Ватсон)
   ...Да, ужасная магия Кащея Бессмертного сработала! Мы с Холмсом оказались на Бейкер-стрит, в своих привычных креслах, перед пылающим камином. Я с ужасом посмотрел на Шерлока.
   - Бог мой, Холмс! Нас просто-напросто вышвырнули! Нас оскорбили!
   Холмс молча достал из буфета бутылочку бренди, налил изрядную дозу себе и мне, поколебался, а затем налил третью рюмочку и поставил ее в клетку с черной мышью. Мышь настороженно сверкнула на Шерлока умными глазками, но к рюмке не приблизилась. Холмс пожал плечами и занялся набивкой трубки.
   - Холмс! - Я не мог понять его спокойствия. - Что же вы молчите? Нас оскорбили! Злодей торжествует! И что он сделает с бедным генералом, со Смолянином, с детьми?
   - Не о том надо беспокоиться, мой друг, - печально ответил Холмс. - Подумайте лучше, что Кащей собирается осуществить свою угрозу: уничтожить детей и таким образом всю реальность.
   - О да, бедная реальность, - согласился я. - Бедные потомки... а они так славно жили, у них уже было развито электричество и прочие науки... Может быть, наладить эвакуацию потомков к нам?
   - Бедные не только потомки,- возразил мне Холмс.- И эвакуация не поможет. Мы в ничуть не лучшем положении. Ватсон, поймите, ведь наш мир - вторичен! Он существует лишь благодаря тому, что в реальном мире есть книги, описывающие нас. И если реальный мир исчезнет...
   - То исчезнем и мы? - догадался я.
   - Вновь делаете успехи, доктор, - похвалил меня Холмс. Но обычной радости от его слов я не испытал. Шерлок тем временем привычно пальнул в потолок из револьвера, и через несколько минут приковыляла одетая лишь в ночную рубашку и тапочки миссис Хадсон.
   - Шампанского, - мрачно потребовал Холмс. - И побольше.
   - Я и не заметила, как вы вошли, - покачала головой миссис Хадсон. - Ох, Холмс, вы меня удивляете!
   Через полчаса мы с Холмсом доканчивали третью бутылку. Нам хотелось забыть о грядущем конце света, и, признаюсь, это почти удалось...
   - Ват-сон, клонит вас в сон, - пьяно каламбурил Шерлок, - закройте глазки, увидите сказки... Ватсон, дорогой, как жаль, что мы вскоре погибнем!
   - Ужасно... - подтвердил я. Над головой кружила назойливо гудящая муха, я скрутил в рулон "Файнэншл таймс" и метким ударом сбил ее на пол. Сострил: - Ей конец света уже не страшен!
   - Одно меня утешает, - вздохнул Холмс, - преступность исчезнет тоже! И ведь мы в какой-то степени были причиной этого! Я все-таки победил преступников! И негодяя Мориарти тоже!
   Некоторое время мы молчали, глядя в догорающий камин.
   - Холмс, пальните в потолок, - попросил я.
   - Зачем?
   - Пусть Хадсон принесет нам еще шампанского...
   - Доктор Ватсон! Пожалейте миссис Хадсон. Достаньте бутылку сами...
   - Холмс, пальните, - продолжал настаивать я. - Понимаете... после Афганистана я полюбил запах порохового дыма...
   - О! Понимаю... Но, Ватсон, полночь уже минула.
   - Ну и что?
   - Истек срок нашего с миссис Хадсон пари. Она более не обязана сносить мои прихоти. Увы... увы...
   Я понял, что шампанского мне не дождаться. А Холмс горестно продолжил:
   - Увы... увы... О женщины...
   Перед лицом надвигающейся катастрофы я мог позволить себе быть бестактным:
   - Холмс, мы скоро погибнем... ответьте же мне, вашему преданному другу и биографу. Почему вы не женаты?
   Шерлок помолчал. Потом взмахнул рукой, уронив при этом пустую бутылку, и тихо сказал:
   - Что ж, теперь я могу признаться. Правда такова... ох, Ватсон. Итак, когда мы с моим братом Майкрофтом были еще детьми, произошло событие, повлиявшее на всю нашу жизнь...
   Я весь превратился в большое оттопыренное ухо. Узнать напоследок одну из тайных черт моего друга - что может быть более достойным завершением жизни? Но Холмс не успел докончить...
   - Чё, не ждали? - резанул знакомый голос... и из распахнувшегося гардероба высунулся Смолянин. За ним жизнеутверждающе поблескивала лысина Кубатая.
   - Бог мой! - Шерлок вскочил, с трудом удерживая равновесие, и бросился к потомкам. - Кащей повержен? Мир спасен?!!
   - Хрен там, - вздохнул Смолянин, выпутываясь из разнообразных одежд Шерлока, висевших в гардеробе. Чего там только не было - от немецкого мундира до дамского бального платья, и все это сейчас обвивало голые ноги переводчика, стесняя его передвижение. - Эта падла всех нас победила! Костю... ох, не хочу вспоминать. Сфинксов и нас в настоящую реальность выкинул...
   - Но мы еще не сдаемся! - жизнерадостно заявил Кубатай. - Мы еще побрыкаемся! Для начала мы решили вновь объединиться с вами. Ватсон, у вас найдется глоток виски?
   - Генерал, вы же не пьете! - ужаснулся Смолянин.
   - Отставить! - сверкнул глазами Кубатай, и после неизбежной суматохи мы расположились у столика. Потомки выпили, и Кубатай, откашлявшись, сказал:
   - Произошло следующее...
   И начал с того, что случилось с бедным Костей. Холмс схватился за голову, подлил себе из бутылки и мрачно повторил:
   - В муху... - И тут же вскричал: - Муха! Ватсон!
   Я тоже вспомнил про свой недавний удар, вскочил и в ужасе осмотрел пол. Хладный мушиный трупик лежал совсем рядом. Я бережно положил его на ладонь, поднес к свету. Все сгрудились вокруг.
   - Неужели? - простонал Смолянин. - Костя! Чувачок!
   Муха лежала на спинке, безвольно обмякнув в моей ладони. Тонкие ножки трогательно обвисли. Какая-то неземная печаль и смирение читались в ее позе. Тощенькое тельце казалось невесомым. А ведь как славно она еще недавно жужжала надо мной... О Боже! На мгновение мне показалось, что мушиные ножки дрогнули... Увы. Это невольная слеза исказила зрение.
   - Убийца! - мрачно глядя на меня, произнес Кубатай. - Ребенка... Газетой... Можно сказать - на взлете!
   - Я не хотел! - простонал я, заливаясь слезами раскаяния и подумывая, не упасть ли в обморок. - Я не знал!
   - Маньяк... - процедил Смолянин. - Он был такой веселый, вежливый мальчик! Русский язык знал!
   - Похоронить бы надо... как положено... - пробормотал Холмс, озираясь. - Где тут горшок с геранью? Или в сад выйдем?
   Кубатай всхлипнул. Достал платок, промокнул глаза... и неожиданно спросил:
   - Слушайте, а вдруг это другая муха? Обычная?
   Мы задумались. Я временно прекратил плакать, отставил мысли об обмороке и стал разглядывать муху попристальнее.
   - Глаза вроде не такие, - заявил Смолянин. - А вот выражение лица - Костино!
   - Холмс, у вас есть микроскоп? - поинтересовался Кубатай.
   - Конечно! - слегка обиделся мой друг.
   - Дайте-ка мне жертву, Ватсон.
   ...Кубатай долго разглядывал муху под микроскопом, подкручивал винты, наводил свет. Потом вздохнул и поднял голову:
   - Поздравляю вас, джентльмены. Это не Костя!
   - Почему? - заливаясь слезами радости, вопросил я.
   - Девочка... - смущенно глядя на предметное стеклышко, ответил генерал. - Смолянин, уберите тело!
   Переводчик аккуратно взял муху за крылышко, спросил:
   - Похоронить?
   Мы презрительно отвернулись, а Кубатай посоветовал: - Кремировать, - и указал на камин.
   Обрадованные исходом дела, мы налили себе еще виски и выпили.
   - Как же искать муху? - продолжал убиваться Кубатай. - А? Холмс?
   - Никак, - грустно ответил мой друг. - Только один путь возможен - если муха сама найдет нас! Костя - ребенок способный. Положимся на него. И... и будем ждать чуда.